Дорога шамана
Шрифт:
Больше ничего разглядеть я не успел. Вдоль нашего строя двинулась группа пеших третьекурсников, начавших пинками выравнивать строй. Сержант Рафет шагал за ними, проверяя, насколько серьезно ранены его подопечные. Трента и Джареда тут же отправили в лазарет, каждого в сопровождении двух третьекурсников, словно они были арестованными преступниками. Большинство стоявших напротив смотрели на нас с гневом, остальные – с тщательно скрываемым страхом, но это ничуть не повлияло на Рори, боевой пыл которого явно еще не угас, несмотря на глубокую царапину на щеке. Он радостно и довольно больно ткнул меня локтем в бок, показывая на пятерых кадетов из Брингем-Хауса, отправленных
Стит не пожалел никого. Он заявил, что мы все виноваты, не только кадеты, вступившие в драку, но и второкурсники, которые стали ее инициаторами, третьекурсники, не остановившие второкурсников, а также сержанты Домов, коим следовало в самом начале прекратить безобразие. И, пообещав суровое наказание, он велел всем отправляться по казармам и оставаться там до нового приказа.
Нас строем довели до нашего этажа, где разъяренный капрал Дент приказал разойтись по спальням. Как только его шаги стихли, мы подкрались к дверям наших комнат, чтобы шепотом обсудить случившееся.
– Здорово мы их отделали! – раздался хриплый шепот Рори.
– Как ты думаешь, нас теперь выгонят? – спросил Орон едва слышно.
– Не-е! – уверенно заявил Рори. – Это же традиция такая. Каждый год новые кадеты резвятся на плацу. Удивительно только, что участвовало всего два Дома, а не четыре. Мы получим кучу взысканий, так что придется помаршировать, ребятишки, ну и дополнительные наряды, конечно. Приготовьтесь махать вилами, собирая навоз! Потом все успокоится, и мы снова впряжемся в свою лямку, и так до конца года. – Он осторожно потрогал щеку, поморщился и с философским видом посмотрел на испачканные в крови пальцы. – Сами увидите.
– Я в этом совсем не уверен, – тихо возразил ему Трист. – Один из их парней, похоже, серьезно пострадал. Если так, кому-то придется за это заплатить. Старые аристократы отправляют своих сыновей в Академию не для того, чтобы получить их назад инвалидами. Вполне вероятно, нас ждут серьезные неприятности.
– Можем не сомневаться, – проворчал Горд. – И что только на нас нашло? Я еще ни разу в жизни по-настоящему не дрался. Мне следовало догадаться. Догадаться, что нас обманули.
– Нам всем следовало догадаться, – мрачно проговорил Спинк.
Я не видел его во время драки, но один глаз у него начал заплывать, а под носом запеклась кровь.
– Да, маленькие святоши, кавалла хочет, чтобы мы стали именно такими, – непривычно жестко сказал Трист. – Успокойтесь. Подобные вещи случаются каждый год. Неужели вы не понимаете: они проверяют, на что мы годимся и есть ли у нас характер. Если бы мы все начали бормотать: «О, извините, драка ничего не решит, пусть наш флаг останется у них, это всего лишь кусок тряпки», – как вы думаете, кто бы нас уважал?
– Кстати, а где наш флаг? – округлив глаза, спросил Нейтред, и я заметил, что зубы у него все в крови.
Мы принялись переглядываться, тогда Нейт вытащил из-под рубашки нашу коричневую лошадку и, широко улыбнувшись, показал нам.
– Неужели вы думали, я оставлю наш флаг валяться в пыли? – хмыкнул он.
Рори прошел по коридору к дверям нашей спальни, хлопнул Нейта по спине, а затем поднял флаг над головой и с гордым видом принялся им размахивать. Несмотря на липкий страх, терзавший всех нас в ожидании неминуемого наказания, я не мог сдержать улыбки. В своем первом сражении наш дозор одержал победу, мы спасли знамя, и лишь двое наших ребят получили ранения. Мне показалось, что это хорошее предзнаменование.
Мои товарищи сидели на своих койках или занимались мелкими делами. Я смыл кровь с рубашки, а затем решил починить рукав. Нейтред дремал. Спинк и Корт тихонько разговаривали о родных и том, как те отреагируют, если получат рапорты о провинностях своих непутевых кадетов. Я даже думать не хотел о том, что сказал бы по этому поводу отец.
Прошло время обеда, за окном начало темнеть, к нам вернулись Трент и Джаред, но обоих так накачали настойкой опия, что они не могли произнести ни одного связного слова. Аккуратный шов на лбу Джареда и шина на руке Трента говорили за них. Они улеглись на свои кровати и закрыли глаза. Вечер казался бесконечным, я быстро сбегал в учебную комнату и забрал оттуда свои учебники. Мы сидели на полу и с грустным видом доделывали уроки, которые бросили, когда помчались спасать флаг. Постепенно нас всех охватили мрачные предчувствия. Про нас словно забыли, но это тягостное ожидание катастрофы, наполненное самыми разными ужасами, которые мы сами себе придумывали, было страшнее любого наказания. Когда сержант Рафет снизу рявкнул: «Выключить свет!», мы тут же выполнили приказ и, не говоря друг другу ни слова, отправились в постели.
Спал я плохо. Думаю, никому из нас не удалось как следует отдохнуть той ночью. Обрывки непонятных, пугающих снов сменяли друг друга – в одном я был женщиной, бродил по территории Академии и кричал: «Где все деревья? Что стало с древним лесом Запада? Неужели эти люди растеряли всю мудрость и сошли с ума? Что можно сделать для таких? Что противопоставить их безумию, если они сотворили такое с собственным лесом?»
Я проснулся оттого, что начал беспокойно метаться в постели, и, открыв глаза, уставился в потолок, пытаясь ответить на этот вопрос. Он казался бессмысленным, но какая-то часть моего существа настойчиво требовала докопаться до истины. Чем город лучше леса, который когда-то здесь стоял? Я желал это знать, но не мог понять зачем.
Я снова провалился в сон, словно стал медленно погружаться в яму со смолой. Мне приснилось, будто я иду над рекой по склону холма, где вырублены все деревья, и что рядом со мной кто-то есть. Но всякий раз, когда я поворачивал голову, чтобы взглянуть на него, он оказывался в нескольких шагах позади меня, вне поля зрения. Я видел его тень на земле – у существа были широкие плечи, а над головой большие рога. Повсюду вокруг нас работали люди в грубой одежде: обрубали ветки, распиливали огромные стволы – и не замечали меня и моего странного спутника. Они весело перекрикивались и, хотя день выдался холодный, утирали пот, выступивший от тяжелой работы. Когда прозвучал рожок, они гурьбой помчались вниз по склону – пришло время обеда, и все получили порции супа и хлеба. Наконец я повернулся к своему спутнику и ответил на его незаданный вопрос.
– Ты не найдешь здесь ответа. Они не знают, почему это делают. Другие им приказывают, а потом платят за работу. Они никогда тут не жили и не охотились. Эти люди пришли сделать то, что им велели. А когда все будет закончено, они уйдут и даже не оглянутся. Лес никогда им не принадлежал, поэтому им не жалко того, что они уничтожают.
Я видел, как тень с могучими рогами медленно кивнула. Существо ничего не сказало, но я услышал суровый женский голос:
– Всюду, куда они пойдут, они будут делать то же самое. Это еще хуже, чем я опасалась. Ты видишь, я была права. Мы должны их остановить.