Дорога славы
Шрифт:
Так вот! Она нравится мне. Я уважаю Ее. Я восхищаюсь Ею. Я даже немного люблю Ее не только за хорошие Ее качества, но и за все те прелести, от которых сталь Ее становится такой крепкой, как надо. А как насчет вас, сэр? Как вы себя теперь чувствуете по отношению к Ней… зная, что Она дурачила вас, зная, что Она такое?
Я все еще сидел. Стакан с выпивкой стоял рядом нетронутый за все время этой длинной речи.
Я взял его и встал.
— Выпьем за самую замечательную старую мымру Двадцати Вселенных!
Руфо снова перелетел через стол, схватил свой стакан.
— Говори это почаще и погромче! И Ей тоже, Ей это понравится! Да будет на Ней благословение Божье, кем бы он ни был, и да сохранит Он Ее. Никогда не встретить нам такой же, как Она, а так жаль! Они нужны нам оптом!
Мы залпом выпили и разбили свои стаканы. Руфо принес новые, налил, уселся в свое кресло и сказал:
— А теперь пьем по-серьезному. Рассказывал я тебе когда-нибудь о случае с моим…
— Рассказывал. Руфо, я хотел бы разобраться в этом обмане.
— А именно?
— Ну, мне уже многое ясно. Взять хотя бы тот первый наш полет…
Он передернулся.
— Лучше не надо.
— Тогда я ни над чем не задумывался. Но раз Стар способна на такое, мы могли бы проскочить мимо Игли, Рогатых Призраков, болота, не тратить попусту время, и Джоко…
— Попусту?
— Для Ее цели. И крыс, и хряков, а может, и драконов. Перелетели прямо бы от тех первых Врат до вторых. Верно? Он покачал головой.
— Неверно.
— Не понимаю.
— Допуская, что Она могла бы перенести нас так далеко, надеюсь, мне никогда не придется проверять этот вопрос, Она могла бы доставить нас к избранным Ею Вратам. Что бы ты тогда сделал? Почти прямиком перелетев из Ниццы в Карт-Хокеш? Выскочил бы и стал драться как росомаха, как это и было? Или сказал бы:
«Мисс, вы ошиблись. Покажите мне, где выход из этой комнаты Смеха — мне не смешно».
— Ну уж — я бы не смылся.
— Но победил ли бы ты? Был бы ты на том самом нужном острие готовности?
— Ясно. Те первые схватки были упражнениями, боевой подготовкой для моей закалки. А были ли они боевыми? Или вся та первая часть была обманом? Может, еще и гипноз, чтобы чувствовать все всерьез? Она в этом дока, Бог тому свидетель. Никакой опасности, пока мы не добрались до Черной Башни?
Его передернуло снова.
— Да нет же, нет! Оскар, нас могло убить в ЛЮБОЙ момент. Я в жизни своей не сражался отчаяннее, напуганное никогда не был. НИЧЕГО нельзя было проскочить. Всех Ее поводов для этого я не понимаю, я не Ее Мудрейшество. Но собой она никогда не стала бы рисковать без необходимости. Она бы, если нужно, отдала как более дешевую цену десять миллионов храбрецов. Она знает, чего Она стоит. И однако Она держалась рядом с нами изо всех сил — ты же видел! Потому что так было необходимо.
— Все же я до сих пор всего не понимаю.
— И не поймешь. И я не пойму. Она послала бы тебя внутрь одного, если бы это было возможно. А в тот самый опасный последний момент, с тем существом по имени «Пожиратель Душ», ибо так именно оно и поступило со многими смельчаками до тебя… если бы ты уступил ему, мы с Ней попытались бы пробиться наружу — я был готов к этому в любую секунду. Тебе говорить об этом было нельзя. Если бы нам удалось уйти, что маловероятно. Она не стала бы проливать по тебе слез. Ну, может, немного. А потом бы взялась за работу лет на двадцать, тридцать или еще сотню, чтобы найти, задурить и натренировать еще одного рыцаря — и точно так же стойко сражалась бы рядом с НИМ. В мужестве этой ягодке не откажешь. Она знала, насколько ничтожны наши шансы; ты — нет. Так вот, ОНА колебалась?
— Нет.
— Однако ключом ко всему был ты; надо было первым делом найти тебя, а потом подточить до нужных размеров. Ты ДЕЙСТВУЕШЬ сам, никогда не выступая в роли марионетки; иначе ты ни за что бы не победил. Она единственная была в состоянии подольститься к такому человеку, подтолкнуть его и поставить в такое положение, в котором он НАЧНЕТ действовать; человек, рангом ниже Ее, не подошел бы к масштабам нужного Ей героя. Вот почему Она и искала, покуда не нашла его… и не довела до кондиции. Скажи-ка, почему ты стал увлекаться фехтованием? В Америке это не так уж распространено.
— Что?
Мне пришлось задуматься. Из-за чтения «Короля Артура» и «Трех мушкетеров» и дивных марсианских рассказов Берроуза… Так ведь это же было у любого мальчишки.
— Когда мы переехали во Флориду, я был бойскаутом. Шеф скаутов был французом, преподавал в средней школе. Он начал занятия с некоторыми из наших ребят. Мне это понравилось, потому что получалось у меня неплохо. А потом в колледже…
— Ты никогда не задумывался, почему именно этот иммигрант получил именно эту работу, именно в этом городе? И вызвался работать с утятами? Или почему у вас в колледже сборная по фехтованию, в то время как у многих ее нет? Разницы нет, если бы поступил в любое другое место, там бы тоже было фехтование, в АМХ [87] или еще где. А не выпало ли на твою долю боев больше, чем большинству твоих сверстников?
87
Ассоциация молодых христиан
— Это уж точно, черт возьми!
— При этом тебя могло убить в любое время, а Она обратилась бы к уже отлаживаемому другому кандидату. Сынок, я не знаю, ни как ты выбран, ни как тебя переделали из молоденького обормота в потенциально заложенного в тебе героя. Это не мое дело. Мое было проще — только поопаснее — быть твоим слугой и «глазами на затылке». Оглянись кругом. Не так уж и плохо для слуги, а?
— Ах да, я чуть не забыл, что ты был вроде бы у меня в слугах.
— Черта с два «вроде бы»! Я им и был. Я трижды ездил на Невию в качестве Ее слуги, для подготовки. Джоко и по сей день ничего не знает. Если бы я вернулся, меня, думаю, встретили бы с радостью. Но только на кухне.
— Но почему? Тут что-то, кажется, не так.
— Вот как? Когда мы тебя заловили, твое эго было в неважной форме; надо было его поднять — частично тем, что я звал тебя «босс» и стоя накрывал на стол, в то время как вы с Ней сидели.
Он укусил зубами костяшку пальца; на лице его отобразилась досада.
— Мне все-таки кажется, что она заворожила твои первые две стрелы. Хотелось бы мне когда-нибудь провести матч-реванш, чтобы Ее поблизости не было.
— Можешь остаться в дураках. Я понемногу тренируюсь.