Дорога соли
Шрифт:
Он принес двухлитровую пластиковую бутылку с минеральной водой, которой угощал меня в Тафрауте, то есть в условиях еще сравнительной цивилизации, где можно что-то купить. Там никто не вел разговоров про похороны мертвых рабов в пустыне. В бутылке оставалось не так уж много, но, по-моему, вполне достаточно для того, чтобы промыть рот мертвеца. Я взяла бутылку, стиснула зубы и осторожно прикоснулась к лицу мертвой старухи. Окоченение еще не наступило, она оставалась теплой. Впрочем, в таком-то пекле, почему бы и нет. Все это не сразу вызвало во мне чувство отвращения, которого я боялась,
— Теперь смочите руку и три раза омойте ей лицо.
Я молча повиновалась. В третий раз все прошло как по маслу. Я все сделала как надо, ощущая под ладонями упругие косы.
— Так, а теперь зачерпните чистого песку и слева направо мягко протрите ей кисти, локти, все руки, ступни и колени.
Тут уж мне потребовалось время. Этим воспользовался какой-то зловредный голосок в голове, который принялся нашептывать, что руки мои, оказывается, трогают труп женщины, да еще со странной на ощупь кожей чужеродного цвета. Где это видано, чтобы я предавалась столь дикому занятию! Я омыла ноги старухи песком. Ее мышцы, как тесто, перекатывались под моими руками. Плоские груди безжизненно свисали, закрывая выступающие ребра. Я подняла голову. Таиб смотрел в сторону.
— Да, это тоже, — сказал он. — И все остальное.
Сжав зубы, я смиренно продолжила ритуал, стараясь не слушать противный голосок до глубины души оскорбленной дамочки, которая и прежде старалась как можно реже прикасаться даже к живым людям, а теперь, похоже, вообще не понимала, что тут, собственно, происходит. Потом Таиб перевернул ее. Я «омыла» ей спину и ягодицы. Тогда наконец он объявил, что с работой я справилась хорошо. Мы снова одели ее и обрядили во все украшения.
Я стояла над ней, не отрывая от нее взгляда. Одетая Лаллава теперь казалась спокойной и даже красивой, и я вдруг почувствовала какую-то странную гордость за нее и за себя тоже. Таиб пошел к машине и вернулся с длинным куском белой ткани.
— Это ее саван. Она попросила прихватить его с собой.
— Так, значит, вы с самого начала знали, что она…
— Да, она знала, да и я, конечно, тоже, — кивнул он. — Но если бы я сказал вам о том, что, вероятно, вас ждет, то, по-моему, день прошел бы для вас гораздо трудней, согласны?
Где уж тут не согласиться. Я помогла ему завернуть Лаллаву в саван так, чтобы он закрыл ее полностью. Потом Таиб снова пошел к машине и через минуту вернулся с лопатой.
— Вы что, собираетесь хоронить ее прямо здесь, одну?
Глупый, конечно, вопрос. А что же еще тут происходит? Для чего я исполняла все ритуалы омовения тела? Зачем мы завернули умершую в погребальный саван? Правда, где-то глубоко внутри у меня еще теплилась надежда на то, что мы отнесем ее в машину и отвезем обратно, туда, где есть цивилизация.
— Конечно, — был ответ. — Именно этого
— А что скажут власти? Разве не надо куда-то сообщить, что она умерла? Получить свидетельство о смерти, в общем, оформить все как полагается? Жила-жила и вдруг куда-то пропала… Разве не будет проводиться расследование?
Он посмотрел на меня долгим выразительным взглядом.
— Изабель, забудьте про свой Лондон и вспомните, где вы сейчас находитесь. Лаллава принадлежит пустыне, которая взяла ее к себе.
— Как это «принадлежит пустыне»? Родом она совсем из других мест. Ее украли и привезли в пустыню, — упрямо, совсем как ослица, твердила я. — Почему это вдруг ей взбрендило умирать здесь? Чего ради ее надо хоронить в песках, далеко от близких людей? Я лично этого не понимаю, вообще ничего… — Я захлебнулась и взяла себя в руки, опасаясь совсем потерять самообладание.
Таиб нерешительно коснулся пальцами моего плеча.
— Она знала, чего хочет, Изабель. Для чего еще, по-вашему, Лаллава разоделась как королева? Если мне выпадет умирать хотя бы вполовину так тихо и мирно, то я буду считать себя очень везучим.
Как королева!.. Эти слова не выходили у меня из головы. Как королева, нарядившись во все свои украшения и лучшие одежды, она будет погребена в песках пустыни.
Я оттолкнула его руку.
— Господи!..
— Что? В чем дело, Изабель?
— Сама не знаю, что-то очень… странное. Я… Не обращайте внимания, я просто немного расстроилась, вот и все.
Тыльной стороной ладони он коснулся моего лба.
— Это у вас от солнца. Я об этом не подумал. Идите в машину и посидите там, Изабель. Все, что нужно, я теперь сделаю сам.
Устроившись на переднем сиденье, я смотрела, как он копает и выравнивает могилу. Солнце уже клонилось к закату. Наконец я снова обрела спокойствие и силу, выбралась из машины и пошла ему помогать. Мы опустили обмотанное белой тканью тело Лаллавы в яму и засыпали песком. Я осталась стоять над могилой, а Таиб пошел искать камни, чтобы положить их сверху. Один за другим он притащил семь плоских камней, и мы с благоговением уложили их на могилу.
— Да будет земля тебе пухом, Лаллава, — тихо сказал он.
С серьезным видом я сняла с себя амулет, взвесила на ладони и наклонилась, чтобы положить его сверху.
— Пусть он хранит тебя… — начала было я, но мои слова потонули в шуме моторов.
Прямо к нам с грохотом направлялись какие-то транспортные средства.
Закрываясь от солнца, Таиб приложил к глазам ладонь козырьком, потом схватил меня за руку и потащил за собой, да так грубо, что я даже взвизгнула.
— Сядьте в машину, — приказал он. — Быстро.
— Но почему? Кто они такие?
На руке у меня все еще болтался амулет, красные камешки которого ярко сверкали на солнце.
— Ничего не спрашивайте, сидите и помалкивайте, — резко ответил он.
Но не успела я последовать его приказу, как в облаке пыли прямо перед нами остановились два больших внедорожника. Из них вылезли какие-то люди в темной одежде и туго замотанных тюрбанах. У некоторых в руках были автоматы.
— Дерьмо! — выругался Таиб. — Похоже, мы вляпались.