Дорога стали и надежды
Шрифт:
– И какая разница? – Уколова устало вздохнула. – Может такое девочка, не может – лично тебе не все равно?
Морхольд не ответил. Лишь крутанулся на месте, вскакивая и схватившись за автомат. И не успел.
Азамат, положив кота на подстилку, почти расчехлил КПВТ. Почти.
Взметнув потоки воды, вырвавшись стремительным броском, из нее вылетело блестящее черное тело. Ударили хлысты паучьих щупалец, захлестнув Пулю поперек груди, всплеснуло за бортом, успокаиваясь. И все.
– Пуля… – Уколова оказалась на надстройке. Всмотрелась в черное зеркало реки, покачала головой, совершенно не веря. – Азамат…
– Твою мать! – Морхольд ударил
– Кто? – Уколова уставилась на него. – Кто он?
– Ты чего, красавица? – Морхольд начал поднимать АК, краем глаза заметив вжавшуюся в борт Дашу. И ее блестящие антрацитовые глаза. – Не на…
Дробно грохнуло, хрустнуло, всплеснуло красным. Его перекинуло через борт, в воду, подняло фонтан брызг.
Уколова, шумно хватая воздух широко раскрытым ртом, перевела взгляд на Дашу, на Дарью Дармову. По затылку, тупо и сильно, ударило тяжелым. Женя упала, с костяным звуком стукнувшись об палубу головой. Лопата, вся в угольной пыли, поднялась и опустилась еще раз. Даша упала не в пример мягче, без всяких там звуков.
Митрич, поправив мятую и продырявленную в нескольких местах каску, покачал головой:
– Леха!
Зуич выпустил дым, уставился на него.
– Ты курс-то держи, не отпускай. И шлем не снимай со своей макитры, пока я этих малахольных не спеленаю и в трюм не уберу. Понял? Ну и хорошо. Рейс у нас с тобой получился – ага, ничего не скажешь. Смотри-ка, Лех, а ведь снег пошел.
С неба, низкого и серого, валило крупными хлопьями. Снег падал, тая, но явно решив не отступаться. Холодало.
«Арго» шел вперед, резал волну когда-то спокойной мелководной речушки, дымил трубой. На корме, мокрый, страшный и одноглазый, редко и тоскливо плакал большущий кот.
Эпилог
Даша закричала и села. Непонимающе уставилась на Уколову, сидевшую напротив, привалившись к борту. Повела глазами вокруг.
Азамат все также маячил на корме. Водометы работали тихо, легонько толкая суденышко вперед. Снег успокоился, хотя на навесе его хватало. Старик и рулевой тоже оказались на своих местах. Не было только Морхольда. И огромного кота. Сон, чертов сон оказался ничем не лучше действительности.
– Проснулась? – Уколова устало потерла переносицу. – Я тебя так и так будить собиралась. Раскричалась…
– Они не пришли?
Уколова не ответила. За кормой, уже успокаиваясь, шла редкая пальба.
Даша вздохнула. Встала и прошла к рулевому. Тот, хмурясь целой частью лица, старался на нее не глядеть, но заговорил первым.
– Чего тебе?
– Есть чем писать?
Чернобородый плюнул ей под ноги.
– Малахольная ты, как посмотрю. Дневник, что ли, ведешь?
– Мне надо кое-что записать. Не хочется вырезать на вашем судне, чтобы не забыть.
Он засопел, но вытащил из глубины широченного плаща потрепанный блокнот в кожаном переплете и толстый карандаш.
Даша вернулась назад, раскрыла его, быстро написав несколько цифр. Уколова, подойдя к ней, заинтересовалась.
– Сорок четыре градуса пятьдесят три минуты северной широты и… тридцать семь градусов с девятнадцатью минутами восточной долготы. Это что, для чего?
– Я… – Даша сглотнула. – Надо было сказать ему сразу, я же знала, это просто. И не сказала. А ему надо, очень надо, там его близкие, живые, целые. Он же доберется до них, если захочет, он сможет… И еще там море.
Она подтянула колени к лицу, уткнулась
Самара, 2013
К читателям «Вселенной Метро 2033»
Здравствуйте вам, уважаемые и обожаемые (с).
Меня зовут Дмитрий Юрьевич Манасыпов. Мужского полу (в наше время уточнять порой важно), 33-х лет, беспартийный, несудимый, служивший, высшеобразованный, давно и прочно женатый, радостно являющийся отцом первоклассника и обладателем любимого хобби. А именно – написания книг. Или создания миров, тут кому как. И, на данный момент, непосредственно книг фантастического направления, стремящихся, тем не менее, быть реалистичными.
Самая обычная биография в России за последние двадцать лет добавила в себя немного интересного в 2008-ом году, в несколько бесконечно глупых и дико страшных месяцев т.н. «экономического кризиса». Именно тогда, сидя дома в промежутках между поисками работы, прочитал несколько книг популярной серии с точками, и подумал: чем сам хуже?
Сейчас, скажу честно, от подобного размышления и смешно, и стыдно. Но, тем не менее, старт был взят, упорства хватало, равно как и желания. В сухом остатке на текущий, 2014-ый год – наличие в багаже шести полноформатных книг и участие в трех сборниках в качестве создателя рассказов. Среди изданного есть и боевая фантастика а-ля та самая серия с точками (появившаяся после незамеченного рассказа на официальном конкурсе), и сказки для взрослых с мечами, красивыми полногрудыми селянками и страшным колдунством, постапокалиптический вестерн про ведьмаков с пулеметами, альтернативно-боевые приключения и участие в межавторском проекте «Кремль 2222».
Своей лучшей книгой на данный момент считаю именно вестерн про ведьмаков с пулеметами и его, пока неизданное, продолжение. Почему именно «Чистильщики пустошей» и «Чистильщики пустошей: степь», может спросить каждый из вас, читатели. Легко и непринужденно отвечу: потому что «Дорога стали и надежды» еще только начинает свой путь, именно так.
Почему из восьми написанных книг четыре точно относятся к постап-жанру, а еще две имеют его где-то глубоко внутри себя? Нет, вовсе не по той причине, что модно. А потому, что в моем постсоветском отрочестве, нежданно-негаданно, разом появились «Безумный Макс» и «День триффидов». Именно они внедрили внутрь меня зародыши безумной тяги к умирающим мирам и людям, выживающим среди них. И, прямо как личинка Чужого, всходы появились после тридцати лет, вырвавшись наружу с песнями, плясками и бубнами.
А, если такое произошло, то совершенно логично оказалось желание поучаствовать в проекте Дмитрия Глуховского, стоящего в авангарде русскоязычных книг данного жанра.
Итак, к моей радости, у вас в руках книга, написанная, как ни странно, мною и специально для проекта «ВМ-2033». Вероятнее всего, что вы, читатели, ее уже прочитали и добрались именно до моих слов, ставших в ней крайними.
Если так, то хочется надеяться, что есть и что сказать, и что спросить, и желание услышать ответы. Почему именно так? Потому что гладиолус… не-не, конечно, нет. Потому что автору «Дороги стали и надежды» небезразлично мнение тех, кто ее прочел. Тем более если книга уже прочтена.