Дорога стали и надежды
Шрифт:
«Но» уверенно и неотвратимо рассекло Шатуну лицо, врубилось широким лезвием мачете в череп, со скрипом застряло. Илья начал поворачиваться, поднимаясь – и упал, захрипел, задергал ногами. Из горла, рассеченного «выкидухой», хлестала кровь. Нож, такой смешной по сравнению с торчащим из головы Шатуна клинком, был заточен на славу. Даша не останавливалась, била и била, кромсала человека, посмевшего влезть в ее голову, посмевшего следить за ней вместо того, чтобы помочь такой же, как и он сам, выходке природы.
– На! На! На! – нож входил как в масло, и спотыкался о твердое, и застревал
Она столько лет была одна.
Не слыша никого. Не понимая происходящего. Не умея разобраться в самой себе.
А он? Что сделал этот кусок мяса, уже умерший, но от того не менее ненавистный?
Просто хотел отвезти ее кому-то, такому же, как Даша и он сам, сраный Илья Серый. Мастеру.
Как отвозят на базар порося. Или мешок с картошкой. Желая получить за них что-то ценное.
Даша уронила нож, вытерев лицо. Толку не вышло, тыльная сторона ладони, как и рукав, оказались полностью в крови. Села, обхватив колени руками, и смотрела перед собой.
– Все, успокоилась? – Морхольд, устало опустившись прямо на грудь Шатуна, вытянул ноги. Достал трубку, набив ее остатками табака из кисета. Потряс его над ладонью, вздохнул. – Выпустила пар?
Даша молчала, зыркая на него из-под бровей.
Морхольд носком подвинул к себе еще горевшую свечку, прикурил. Зачмокал, раскуривая трубку. Поправил повязку на глазу, поморщился, касаясь ее. По шее, виднеясь под еще не виденной ею красной футболкой с портретом какого-то патлатого и бородатого мужика в берете, тянулся бинт.
– Ты как?
– Никак, – буркнула Даша. – Ты живой и целый, что ли, мне не мерещится?
Морхольд пожал плечами под кожанкой явно с чужого плеча.
– Насчет целости я б поспорил. А так – вроде бы живой. Драпать надо, Дарьюшка.
– Ага, – она встала. – Как выжил?
– Никакой логики, – тот огорченно вздохнул. – Бронежилет же у меня есть. Был. Крепления разрезали полностью. Синяк на груди, по шее прошлись. Майку с Вейдером в хлам разрезало, тьфу ты, пропасть. Двадцать лет смог протаскать, представляешь?
– Потеря-то какая… Пошли?
– Злая ты, Даша, и привязанностей не понимаешь. Щас, докурю, и сразу пойдем. Не знаешь, что за ребята?
– Вон тот тебя ночью грозился на ремни порезать. А так… уроды, не видишь, что ли?
– Ну да. – Морхольд покосился на разрубленное лицо Шатуна и согласно кивнул. – Точно не красавцы.
Глава 15
Дождь не может идти вечно
Самарская обл., город Отрадный (координаты: 53°22'00'' с. ш., 51°21'00'' в. д.), 2033 г. от РХ
Из развалин больничного городка они просто-напросто вылетели, треща двигателем и сжигая дефицитнейшее чистое топливо. Следом,
– Обкладывают, ты смотри чего… – протянул сталкер, вывернув и не попав в темную ямину с черной и остекленевшей по краям землей. – Держись, милая!
Квадроцикл, ревя движком, несся вперед. За спиной потрескивал отрывистым лаем пулемет. Откуда-то слева, воя оборотами, к лихой гонке спешил присоединиться еще кто-то. Прислушиваясь к переговорам преследователей, вылетающих из динамика регулярно и громко, беглецы понимали, что погоня серьезная.
Даша оглянулась, пугливо косясь на вспыхивающий пламенем срез ПКТ. Она очень сильно рассчитывала на то, что пушка башни не станет стрелять им вслед. Вроде бы глупо бояться попадания из нее, когда, не смущаясь, по ним лупят из спаренного второго орудия, но все же, все же…
– Специально мимо шмаляют! – заорал Морхольд, перекрикивая двигатель. – Прижать хотят, пугают! Ты им очень сильно нужна!
Даша не ответила. Пугают? Очередь разнесла в клочья сухое кривоватое деревце, торчащее сбоку. Ничего себе решили пощекотать нервы…
– Через парк пойдем, опасно, но можем прорваться! – Морхольд заложил неожиданный вираж посреди открытого пятачка земли, с просевшими павильонами и оградой по правую руку. – Держись!
Разметая по сторонам липкую жирную грязь, они влетели под столбы с вывеской. «Па… Культ… и Отдыха». Даша успела только мазнуть взглядом по еле заметным буквам, квадроцикл повело юзом по скользкой поверхности, Морхольд матерился и выворачивал руль. Сзади, прекратив стрельбу, за ними несся бронеавтомобиль. А за еле державшейся оградой, мелькая силуэтом, несся такой же, как и у них, квадроцикл.
– Где вы, Второй?! – крякая и прерываясь, надрывалась рация женским голосом.
– Вижу коробочку! – глухо, сквозь треск помех, донесся голос Второго. – Еду в парк!
– Скоро буду.
Морхольд что-то пробурчал.
– А?! – Даша наклонилась вперед.
– Говорю, не соскучишься с тобой – то одно, то другое. Теперь вон валькирия какая-то еще на хвосте скоро висеть будет.
Даша пригнулась, следом за ним, пропустив над головой растопырившуюся ветку. Десятком секунд позже и ее, и само дерево, хрустящее и стонущее, повалил несущийся броневик.
Квадроцикл подбрасывало на слежавшихся кучах листьев, грязи и сучьев. Парк, когда-то ухоженный и аккуратный, стал практически лесом. Единственная ниточка бывшей центральной дорожки, тянущаяся через него, превратилась в узкую тропу. И если преследователям на четырехколесном стальном монстре многие препятствия казались так, ерундой, то вот беглецам…
Им пришлось туго. Очень.
Загоняли, как зверя на охоте. Рвали воздух вокруг клыками очередей, не давая свернуть в сторону. Стуча двигателями, нагоняли, стараясь достать, зацепить, не отпустить. Даша косилась по сторонам, не желая видеть происходящего и не зная, куда от него деться. Совсем недавно они почти так же уходили от Кротовки, вдвоем, на ревущем «Урале». Только сейчас преследовало их куда больше людей и транспорта.