Дорога стали и надежды
Шрифт:
– Ну… вещи.
– Свои, да? – хозяин села неодобрительно поцокал. – И ведь просил тебя Степа, так?
Говорил он, кроме приветствия, полностью на русском. Здесь этому придавали большое значение – народ стекался со всех сторон, разный, что по крови, что по характеру, язык, общий для всех и знакомый, как и родные татарский, башкирский или чувашский, с детства, объединял. Стальной Ильяс, видно, очень крепко уважал всех, живущих в Чишмах. Иначе разве стал бы при односельчанах, пусть пойманных на грабеже, говорить с чужаком не по-татарски или башкирски?
– Сволочи. –
Единственный из троих, что мог шевелиться, торопливо закивал головой.
– Я так и понял, что ты не просто проездом, – повторил Ильяс. – Как там его… к Мише приехал?
– К Мише. – Азамат показал в сторону домика, где успел побывать перед тем, как встретился со Степой и его товарищами. – Недавно?
– Да. Позавчера ночью. Хороший друг был?
– Единственный. – Азамат пожал плечами. Внутри стало разом больнее. Поправил сам себя. – Последний. А семья?
– Всех. – Ильяс покачал головой. – На отшибе же жили, ночью никто не решился выйти. Меня не было, санитары…
– Санитары чистили коровник, как же еще? – Азамат скрипнул зубами. Когда Мишку, помогавшего ему с самого малолетства в учебке, убивали, когда убивали его жену с дочкой… санитары, вооруженные до зубов, не спешили помочь. – Мутанты напали?
– Да. – Ильяс сплюнул. – Да и не только на них.
– Не только? – Азамат удивился.
Ильяс снова сплюнул, под смуглой кожей выступили желваки. Все немного прояснялось на глазах, если Азамат думал верно: таких домов в округе явно хватало и про приходящих ночью в селе знали. Но не говорили вновь прибывшим поселенцам, молчали, отдавая людей в жертву.
– У меня две трети отряда стоят вдоль железки. – Ильяс смотрел в сторону. Камча нервно била по голенищу. – Еле хватает, чтобы вон тех вывозить в поля, за скотиной следить и по лескам вокруг хотя бы какие секреты выставлять.
«Вон те», загруженные в телегу и двуколку, уже скрылись за поворотом. Азамат снова пожал плечами. Это не его дело, уважать правила местных, где бы он ни оказывался, приучила жизнь.
– Но их не особо много, как понимаю?
– Нет. – Ильяс поиграл желваками. – Раз-два в месяц появляются, не чаще. Санитарам сказали, а они…
– А они давай мутантов среди жителей искать, да? – Азамат хмыкнул. Картина оказалась знакомой. – Ладно. Я убью этих тварей.
– Один?
– Справлюсь. Кое-какая помощь потребуется, но попробую сам.
– Отдохнуть, поесть, в баню сходить?
– Сперва дело. Мне надо еще раз зайти в дом. Тела сожгли?
– Да. Это… – Ильяс не стал мяться и ходить вокруг да около. – Много заплатить не смогу. Чем возьмешь? Есть кожа, мех, шерсть, патроны тоже есть. Могу новой одеждой и обувью отдать.
– Мне за друга рассчитаться надо… не стоит про это. Пойду в дом, огляжусь, потом скажу, что да как.
– Мутант твой, он вообще как? И кто?
– Драться не станет, спокойный он у меня. Лошадок посторожит. А кто? Да кот… просто большой.
Когда Пуля вышел из дома, драчунов уже не было. Ильяс, оседлавший не особо трухлявый пень,
– Ребенку-то года четыре, не меньше? Я ее и не видел, да и жену Мишину плохо знал.
Ильяс убрал струганую палочку, сплюнул чем-то, вытащенным из зубов:
– Пять, девочка. Мутант.
– Это не имеет никакого значения. – Азамат сел рядом, сняв с кобылки седло и бросив на землю. – То, в смысле, что она мутант. Возраст играет роль. Дема недалеко течет?
– Напрямки, вон через тот лесок, минут двадцать хода. А что?
– Так… – Азамат глянул на часы, свой драгоценный «Полет». – Время уже обед, часов через пять стемнеет?
– Чуть больше.
– Лошадей моих отведите в село. Я прогуляюсь, огляжусь. Тела погрызли, подрали, выпотрошили, но вы их нашли почти целыми?
Ильяс кивнул. К чему клонил парень с замашками хорошего бойца, он пока не понимал.
– Ну да. У женщины… ее, в общем, сильнее всего разделали. А причем тут девчонкин возраст?
– Она живая. Пока еще, возможно, живая.
– Пят’як! – Ильяс сплюнул. – Откуда знаешь?
Откуда…
Азамат не ответил. Снял с кобылки рюкзак-«эрдэшку», повесил за спину. Противогаз на левом боку, обрез на правом и патронташ между ними. Дозиметр, отлаженный умельцами в Деме, упрятал в чехол за спиной. Ильяс молчал, не дожидаясь ответа, смотрел на приготовления. Небольшой топорик тоже на пояс, нож за голенище сапога, большой – в ножны у противогаза. Парень собирался споро, выверенными движениями. Пуля не смотрел в сторону хозяина села, прокачивал в голове увиденное внутри домика.
Тела сожгли, не дождавшись его, это понятно. Единственное, на что хватило санитаров, приехавших сразу же по присоединении села к республике. Нет, где-то эти парни поступали очень умело и верно, но чем больше подминала окрестности Новая Уфа, тем меньше становилось профессионалов: многие погибали быстро, кто-то оставался калекой. Ему, Азамату, как и Мишке, предлагали вступить несколько раз. Отказались. А вот и результат, ни Мишки, ни его жены Ани, ни… дочки. Хотя кто знает, что было бы, стань друг санитаром и родись потом такая вот девочка.
В округе не так много хищных мутантов, как еще недавно, но и этих хватает. Сторожить тела никто бы не взялся, да и зачем? А оставь на ночь, так мало ли кого притянет пролитая недавно кровь. Уж точно мелких хищников вроде ласок или хорьков, хотя ведь уже ясно – дело не только в них. В селе закрывали глаза на многое, молчали, прятали тайну от чужаков, платили жизнями других за свое собственное спокойствие.
Нацепил перчатки из толстой кожи, зубами затянул ремешки на запястьях. Мало ли, пусть на дворе и день, но от ночных хищников много чего следует ожидать, если драться, так лучше бы поменьше царапин. Столбняк, он разницы не знает, убивает всех одинаково быстро.