Дорога в две тысячи ли

Астахова Людмила Викторовна

Интересно, какой вечер засияет над ним после того, как рыбки будут пойманы, а все важное – сделано и сказано? Когда-то давно над древней столицей закаты пылали так отчаянно, так огненно! Их тишину не могли нарушить ни предсмертные крики, ни кинжалы, что вспарывали животы неугодных, ни шелковый шелест, с которым лились с плеч императорских наложниц одеяния.

Кан Сяолун нарисовал на подоконнике круг и разделил его надвое волнистой линией. Тень-свет, раз-два. Одна рыбка… и вторая.

– Что… - вдруг откашлялся за его спиной

адвокат, и скрипучий голос заставил ученого поморщиться, – что вам надо? Взамен на… на те возмутительные фальшивки, которыми вы смеете мне угрожать!

Молодой человек ещё с секунду посмотрел на вечернее небо, а потом повернулся, слегка хмуря брoви, к господину Мин Са.

– К чему притворяться, - легко отозвался он и сел в кресло напротив. – Мы оба знаем, что фотографии и документы – подлинные. Если б это было не так, вы вряд ли согласились бы встретиться со мной сегодня в неурочный час и без свидeтелей. Верно?

– Я дорожу своей репутацией, - крякнул душеприказчик Тьян Ню.
– В моей работе даже подозрение на скандал способно разрушить…

– Всё, - продолжил за него Кан Сяолун, с удовольствием заметив, как промелькнул в умных, но усталых глазах адвоката страх.
– Но мы же понимаем – о подозрении речь не идет. Общество в наши дни нервно реагирует на нежные привязанности, которые люди в годах питают к детям.

И профессорский племянник положил на стол снимок из досье, что так любезно предоставила ему триада.

– Такие люди, как вы. К таким детям, как… - добавил он, сладко улыбнувшись, и наклонился вперед, подвинул фотографию к собеседнику.

уки господина Мин Са затряслись, и Кан Сяолун не удержался – прикусил губу изнутри, чтобы справиться с затаенным, острым наслаждением, которое всегда одолевало его, когда он видел чужое страдание.

– Достаточно, – просипел между тем адвокат. – Назовите цену. Я опасался, что рано или поздно… Знаю, что вы не отстанете. Я бы на вашем месте не отстал. Выпотрошил начисто.

Ученый вскинул бровь. Глаза его встретились сo взглядом господина Мина, и на мгновение он увидел на месте испуганного близкой бедой пожилого человека хищного, ловкого законника.

Ассистент уважаемого профессора Кана откинулся на спинку стула, чувствуя… почти сожаление. Если бы не обстоятельства, он, пожалуй, смог бы использовать этого юриста и дальше. Похоже, Тьян Ню выбрала себе хорошего душеприказчика. Да. Жаль.

– Меня, – с неподдельной искренностью сказал молодой человек вслух, - печалит тот факт, что вы думаете обо мне так плохо. Я не собираюсь потрошить вас. И деньги мне не нужны. По правде говоря, деньги – последнее, что интересует меня в этой жизни.

Господин Мин Са утер платком пот со лба и подобрался.

– Тогда сведения, - после секундного замешательства угадал он. – Вы выглядите как человек, который не испугается закона ради тогo, чтоб добыть нужную информацию.

Кан Сяолун, словно на мгновение позабыв, где находится,

жеманно прикрыл губы ладонью, как когда-то давно, раньше, вечность назад, и расхохотался.

– Закон? – переспросил он через несколько секунд, усмехаясь.
– Что за изящная шутка! Неужели вы сами когда-либо принимали во внимание все эти глупые маленькие правила? Не разочаровывайте меня, господин Мин Са! Ведь вы почти начали мне нравиться.

Адвокат тяжело оперся на стол грудью и весь как-то сник.

– Принимал, – через силу ответил он. – Принимал, молодой человек. Если вы позаботились не только о том, чтобы выкопать из грязи мой позор, то должны это знать. Хватит игр.

– И правда, - кивнул Кан Сяолун, вмиг перестав улыбаться.
– Беседа у нас приятная, но меня, как и вас, ждут дела. Услугами вашей фирмы пользовалась женщина по имени Сян Тьян Ню. Покажите мне ее завещание.

– Сян Тьян Ню? – удивленно кашлянул адвокат.
– Это нетрудно.

– Именно.

– И все?
– подозрение тенью легло на гладкое, несмотря на почтенный возраст, лицо юриста.
– Госпожа Сян, к нашему прискорбию, доверила фирме немногое. Нужно было лишь доставить наследникам то, что им причиталось.

«Наследникам!
– быстро и яростно, вспыхивая холодным злобным огнем, подумал Кан Сяолун. – Причиталось! Ничего им не причиталось! Ах, попадись мне еще, «госпожа Сян», в прошлом ли, в будущем! Я уж тебя отблагодарю – небеса взвоют!»

Что-то такое, видимо, мелькнуло на его лице – во всяком случае, господин Мин Са отшатнулся, будто на стол перед ним шлепнулась змея, и побледнел.

– И все!
– прошипел, уж не скрываясь, Кан Сяолун. – Выполняйте! Моя симпатия к вам сходит на нет. Стремительно. А вместе с ней - и мое терпение.

Адвокат выбрался из-за стола, оттолкнул в сторону кресло и поспешил к сейфу – высокому, утопленному в скорлупу из полированного темного дерева.

Раздался тонкий писк, едва слышное клацанье – и через минуту господин Мин Са, морщась, положил на стол плоский ящичек.

– Госпожа Сян Тьян Ню, - со вздохом сказал он, – сотрудничала с нами много лет. Вы толкаете меня на поступок, не совместимый с профессиональной этикой.

– Поднажмите посильее, и все совместится, – выплюнул Кан Сяолун и раскрыл ящичек.
– Не вы первый, не вы последний.

И больше – на данный момент – адвокат его не интересовал. Никто и ничто не интересовало. Потому что среди сухих строк и канцелярских распоряжений он видел – почти как наяву! – путь двух маленьких рыбок.

Махнув хвоcтиками, они уплыли из своей клетки – тень-свет, прошлое-настоящее.

«…Вручить первую посылку лично в руки Сян Александре Джи, моей возлюбленной внучке, по достижении ею тридцатилетия, - быстро читал ученый, запоминая строки сразу и навсегда.
– И не менее, чем через две недели и не более, чем через месяц после этого передать вторую посылку…