Дорога в две тысячи ли
Шрифт:
Лю просто смотрел, чуть склонив голову набок, и улыбался так, что девушка вдруг поняла, что ее болтливый язык немеет.
– Рыбку, – кивнул он.
– Конечно. Как пожелает моя небесная госпожа. Я же помню, что ты остаешься рядом со мной только ради рыбки. Ведь только поэтому, да?
«сли он подмигнет, я закричу!» - сердито подумала Люся. Но он не подмигнул, только прищурился.
– Конечно! – буркнула она, пытаясь заставить себя не краснеть под этим взглядом. Ух, как смотрит! Будто прицеливается, как бы половчее сбить стрелой увертливую птицу. Феникса, например.
– азумеется, только ради рыбки. А ты как думал?
– Этoт неотесанный простолюдин и помыслить не смеет об иных причинах, - Лю все-таки подмигнул, так, словно мысли ее прочитал. Хoтя что там читать? Все ж на лбу написано большими красными иероглифами.
– Не тpевожься за меня. Я возьму Чанъи как можно быстрее, и сразу же вернусь.
– Вот этого только не надо, - поморщилась девушка.
– Бери, как полoжено, а не побыстрее. Поспешить – людей насмешишь. Это такая погoворка небесная.
– На Небесах много дивных и мудреных вещей, - мурлыкнул Пэй-гун, подбираясь ближе.
– Это я уже понял. А скажи – как на Небесах принято провожать воинов в битву?
Пятиться Люся не стала принципиально. Во-первых, столб позади, некуда отступать, во-вторых, чего это ей пятиться? Ну, прижал, ну… может, поцелует?
– На Небесах, – при желании она запросто мoгла вывернуться из-под его руки или просто оттолкнуть, но ничего такого делать не стала. – На Небесах, прощаясь, целуют даме руку.
– Какой хороший обычай! – восхитился Лю и немедленно приобщился к небесной традиции. Сначала легко коснулся губами запястья, затем, сдвинув широкий рукав ханьфу, подобрался к ямке у сгиба локтя, а потом, приподняв бессильно повисшую руку Люси, по предплечью двинулся выше.
От неожиданности она даже не сообразила отстраниться, вырваться – или хотя бы объяснить, что целовать руку – это не значит покрыть ее поцелуями всю, от кончиков пальцев до ключицы. И уж точно сдвигать с плеча халат – совсем лишнее! А когда справилась с головокружением, поняла, что уже сама вцепилась всей пятерней в жесткие бляшки доспехов на плечах Пэй-гуна, а странствия мятежника по ее коже остановились на шее, чуть ниже уха. И он отлично знает, как колотится сейчас ее сердце, потому что пульс бьется прямо под его губами.
– А при встрече, – вкрадчиво шепнул он, обжигая теплым дыханием мочку уха. – Что целуют при встрече?
– Ногу! – отчаянно бросила Люся первое, что пришло голову, и с силой оттолкнула его. Сама е, кстати, едва устояла, потому что Лю Дзы не нужно было просить дважды – он сразу ее отпустил.
– Правда?
– ухмыльнулся Лю.
– Ногу? Всю? – и прошелся взглядом сверху вниз, а потом – снизу вверх, задержавшись там, откуда ноги растут.
– Эта традиция кажется мне ещё интересней!
– Похабник! – прошипела девушка, поправляя ханьфу и неосознанно потирая зацеловaнную шею.
– Бесстыдник! Я ляпнула, не подумав, а ты и рад? Иди уже! Иди, собирай свою банду и завоевывай крепости! Или мне тебя пинками гнать?
Пэй-гун со смехом увернулся от обещанного пинка, а потом посерьезнел:
– Я оставлю с тобой
– И чем они мне помогут, если что? – фыркнула Люся. – Чусцев здесь больше, чем мух над свежей печенкой. Только полягут наши бойцы впустую, вот и все. Поэтому не будем провоцировать Куай-вана. Забирай всех, только Чертенка мне оставь. И уходи уже. Ну?
– Провожать не нужно, - предупредил Лю. – Не вздумай залезать на стену, чтобы помахать вслед. Поняла?
– Поняла-поняла, - закивала она.
Но, конечно же, Люся не послушалась. И наутро вместе с верным Люй Ши прокралась в надвратную башню, чтобы тайком посмотреть на уходящее войско, алые знамена Пэй-гуна и его прямую фигуру на могучем, как паровоз, жеребце. Осторожно, чтобы Лю, обернувшись, не заметил.
Но он не обернулся ни разу.
– Пойдем, Чертенок, – вздохнула Людмила и вдруг чихнула. А потом ещё раз.
– Госпожа! – отчитал ее мальчишка.
– Совсем умишком тронулись? Куда это – на стену да без плаща? А ну как всякого дурного ветра нанюхаетесь? Вон, уже и кашлянули!
– Да это от пыли, - Люся и впрямь закашлялась, да так, что слезы показались.
– Просто от пыли.
«Играя с кем-то в вейци можно многое узнать о нем как о человеке: вспыльчив он или терпелив, жаден или щедр, безрассуден ли, расчетлив или же полагается на волю случая. Одного только не понять – друг он тебе или враг».
(из дневника Тьян Ню)
ГЛАВА 2. УБИТЬ ЧУЖИМ НОЖМ (5)
«Гори оно в аду, это героическое прошлое...»
(из дневника Тьян Ню)
Тайвань, Тайбэй, 2012 год
Ин Юнчен
Ин Юнчен энергично потер ладонями лицо и несколько раз мигнул, пытаясь проснуться. С этим проблем у него никогда не было – обычно он вскакивал с кровати, едва открыв глаза, жевал на ходу завтрак и летел по своим делам. Так он бегал и в школу, и в университет, а потом, позже, и на работу. Ему было жаль тратить время на сон – слишком уж много всего интересного творилось вокруг.
Изнеженный гедонист Пиксель по этому поводу всегда высказывался нелестно – скачешь, будто тигр за пятки тебя кусает, друг мой, цедил он, зевая, и добавлял как бы между прочим, что излишняя физическая активность изрядно мешает активности умственной. Намекал, значит.
Сейчас вредный эстет порадовался бы. Меньше всего в нынешнем своем состоянии Ин Юнчен способен был скакать. Ползал – и то спасибо.
И виновата в этом была госпожа Тьян Ню и ее подарочек, чтоб его. Чертов кинжал явно вещицей был каверзной. два молодой человек брал оружие в руки, с головой его начинало твориться неладное. Мерещилось всякое потустороннее – битвы какие-то, люди, кони, знамена эти дурацкие, которые так и мелькали красно-белым заревом перед глазами.