Дорога в две тысячи ли
Шрифт:
Татьяна хоть и сидела от Сян Юна на расстоянии вытянутой руки, а все равно смотрела на него как на историческую древность, экспонат из музея. И ничего с собой пoделать не могла.
Петр ндреевич рловский, не получив ни от жены, ни от любовницы сына-наследника, не стал унывать, а попросту решил вырастить себе на смену дочь. «Век двадцатый открывает женщинам невиданные перспективы, - говаривал он, целуя Танюшу в румяную щеку.
– Я верю, что ещё увижу на твоих плечах университетскую мантию».
Папа очень хотел видеть имя Татьяны рловской
– А давайте вы будете рассказывать мне о битвах? – попросила Таня. – Всякие подробности, может быть, даже стратегические тонкости, а я стану записывать их.
– Зачем это вам?
– осторожно полюбопытствовал полководец, уже приготовившийся к словесному поединку с упрямой небесной девой.
– Ну как е? – не растерялась девушка. – Потом, когда вернусь к Яшмовому Владыке, я отнесу мою книгу в Палату Литературных сокровищ, что в пещере Белых облаков на одном из Девяти Небес.
– Круто!
– обрадовался Сян Юн.
– Значит, мы будем видеться чаще.
– А то, что записи о ваших подвигах окажутся у Яшмового Владыки, вас вдохновляет меньше?
– удивилась небесная дева. на-то ожидала, что мужчина тут же преисполнится немыслимой гордыни.
– Честно?
– хмыкнул чусец. – Мне как-то все равно. Кроме того, поражений у меня почти столько же, сколько и побед, так что вряд ли Яшмовый Владыка будет впечатлен.
Иногда он просто поражал Таню самокритичностью. Такой противоречивый человек!
Теперь они с Сян Юнoм много времени проводили вместе. Ну, насколько это вообще возможно для главнокомандующего огромным войском мятежников и женщины в статусе то ли «небесного подарка», то ли «почетной пленицы», то ли «персонального биографа». А генеральский ординарец Мин Хе денно и нощно молил всех богов, чтобы госпожа Тьян Ню оставалась рядом с его вспыльчивым господином как можно дольше. А лучше - навсегда. В её присутствии парня не били, совсем, ни разу. Ну разве не удача?
И как всякая удача, она очень быстро закончилась. Дядюшка Сян Лян решил отправить горячего племянника в рейд по округе, в надежде, что у того рано или поздно получится взять Юнцю и Вайхуан. Небесную деву он оставил при своей персоне. Ради её же безопасности.
По правде говоря, старый вельможа Тане даже нравился. Было в нем что-то такое завораживающее, то, что притягивает взгляд к ядовитой красавице – молочной змее или к хищному растению – росянке. Яркая красота и смертельная опасность таилась в разуме дядюшки Ляна, отчего его ум искрился, словно крупный бриллиант в короне английских королей.
Смешно было даже надеяться, что двадцатилетняя девчонка сумеет перехитрить закаленного в интригах чуского князя. Иногда казалось, что лежи черная рыбка на самом видном месте в палатке Сян Ляна, до неё все равно нипочем не дoбраться. И ведь не скажешь, что зелен виноград, а потому Татьяна решила с дядей, если не подружиться, то хотя бы найти тему для разговоров. Думала она недолго, а затем при следующей встрече, смиренно потупив взор, попросила:
– Почтенный господин Сян Лян, у вашей будущей невестки есть маленькая просьба.
Дядя насторожился.
– И какая же?
Если бы он был собакой, то уши у него стояли бы торчком.
– Не могли бы вы научить меня играть в вейци(4)? Пожалуйста, дядюшка, – смиренно молвила девушка, удачно копируя одну из своих служанок. Щуплая деваха ела, пила, дралась и воровала с одинаково невинным выражением на широком и круглом, как суповая тарелка, личике.
Скорее всего, обычной женщине Сян Лян отказал бы, но учить чему-то небесную деву ему показалoсь делом занятным и в чем-то даже лестным. Во всяком случае, по тонким губам чусца маленькой змейкой скользнула улыбка.
– Хорошо. Я попробую, – согласился он.
И для начала рассказал легенду о возникновении этой игры, а так как рядом находился драгоценный родич, то дядюшка не смог удержаться от подначки:
– Давным-давно у царя Яо был любимый сын от первой жены по имени Даньцзюй. Всем удался парень – и красотой, и статью, но только не умом. И это обстоятельство крайне печалило государя. И тут я его очень хорошо понимаю.
Сян Лян изогнул бровь и демонстративно так покосился на собственного племянника. Сян Юн, который историю эту слушал не первый раз, понимающе хмыкнул.
– Многие говорили, что Даньцзюй был идиотом, но я так не считаю, - продолжал дядюшка.
– Ибо иероглиф, которым описывают первенца Яо, означает прежде всего «вздорный, драчливый, беспорядочный или же необузданный». Он часто ссорился с остальными детьми государя от других жен и наложниц, и при этом частенько оказывался побежденным. Тогда Яо придумал, как отточить ум сына, дабы тот смог победить всех соперников в грядущей борьбе за отцовский трон. Он придумал вейци.
– Ну и как, Даньцзюй занял трон?
– спросил Сян Юн, не скрывая насмешки.
– Нет. Государь Яо отдал власть более добродетельному человеу, а все потому, что Даньцзюй не перестал быть вздорным засранцем.
– Отсюда мораль: вейци всего лишь очень хорошая игра, развивающая аналитические способности.
Дядюшка и племянник обменялись понимающими взглядами и дружно рассмеялись.
– Вот и прекрасно, - заявила небесная дева, лучезарно улыбаясь обоим.
– Меня не нужно лечить от драчливости. Уже полдела сделано, верно?