Дорога в рай
Шрифт:
Максим посмотрел на часы. Выбивается из графика, а здесь он явно ничем помочь уже не может. Да и детей надо везти. Вон Андрей вылез из «газеля» и стоит рядом, наблюдая за происходящим. Не следует ему смотреть на такое. В жизни ещё столько будет неприятных видов, успеется. Ивернев затрусил наверх по небольшом склону в сторону своего авто. Перелез через отбойники безопасности, подошёл к микроавтобусу и полез внутрь, скомандовав по пути Андрею:
– По коням.
Малец кивнул и нырнул в салон, устраиваясь на своё «законно» захваченное место за водителем. Зелёная дымка стала только сильнее. Видимость на дороге стала почти такая же, по которой Максим катался в снежную бурю на севере год назад в поисках двух вредителей, которые отрубили подстанцию буровой вышки. Конкуренты, мать их… Короче говоря, не видно не зги. И если так пойдет дальше, придётся через пару километров останавливаться и пережидать. Заканчивать жизненный путь как пассажир легковушки, оставшейся позади в кювете – не хочется. Тем более с четырьмя детьми в салоне. Надо позвонить Карине – предупредить, что немного задержится.
Максим снизил скорость и перестроился в правый ряд. Двадцать пять на спидометре. Он достал телефон и, облокотившись на руль, открыл последние принятые звонки. Так быстрее – самый последний вызов он получал в лагере как раз от своей «филологини».
– Дядь Максим, а чё за туман такой странный? – поинтересовался Бублик, заглядывая в глаза Иверневу и почти переваливаясь через спинку сидения.
– Не знаю, Бублик... не знаю… – задумчиво протянул Максим, посматривая на дорогу. Поток машин плёлся совсем медленно. Уже второй раз он набирал контакт с изображением кареглазой брюнетки. Нет ответа. Сигнал связи утерян. Как же так?
– Молодежь, телефоны есть?
– Есть, – осторожно и нехотя ответил Андрей.
– А сеть есть? – поинтересовался Ивернев.
Прыщавый полез в бездонный карман и достал оттуда героических размеров аппарат.
– Не-а, ни одной палочки, – помотал головой мальчишка.
– Да что ж такое? – Максим бросил телефон на сидение рядом и оставил одну руку на руле, облокотившись на дверцу.
Кислый запах в салоне начал слабо ощущаться даже при закрытых окнах. Где-то явно подтравливали щели в старом тарантасе. Ивернев начал беспокоиться. Если полчаса назад где-то внутри угнездилась непонятная тревога, то сейчас интуиция просто кричала, что происходит нечто из ряда вон выходящее. За последние десять минут, они проехали ещё четыре аварии. Слишком много даже для сильного тумана. В двух столкновениях была виновата вовсе не плохая видимость. Судя по всему, некоторые водители начинали резко ускоряться и сносить идущие впереди автомобили, или наоборот били по тормозам и ловили багажником тех, кто ехал сзади и не успевал среагировать.
Около одного раздолбанного минивэна мужики вязали ремнями особо буйного нарушителя, который рычал как загнанный зверь. Низким и утробным рыком. Словом, шоссе представляло собой отнюдь не безопасное место. Только подумал об этом, как пришлось резко вильнуть в сторону, обходя по обочине резко затормозившую девятку.
«Газель» угрожающе качнулся из стороны в сторону и накренился, вздымая тучи пыли из насыпи по краям дороги. Вовремя успел. Дети сзади и не пикнули. Только глаза обалдевшие и круглые по пять рублей. Ага. Проняло. А вот девятка потеряла бампер в идущем перед ней «паджеро». Из-за этого и остановилась. Внедорожник в свою очередь поцеловал идущий впереди прицеп какого-то дачника. Ещё одна авария. Пусть и мелкая, без пострадавших. Но уходить пришлось на обочину – слева был плотный поток машин.
Максим чертыхнулся и решительно надавил на газ, наплевав на правила дорожного движения и устремляя своё авто в сторону поворота на сельцо Иваново. Он знал, что в полукилометре по относительно пустой дороге стоит небольшая заправка. Там можно припарковаться, пока туман не спадёт. Плевать, что до города осталось совсем немного. Птичка-мозгоклюйка в виде интуиции просто разрывалась требованиями остановиться где-нибудь и не торопиться домой.
«Газель» прокатился вдоль четырёх заправочных автоматов и встал за фурой на краю парковки. Помимо нее рядом с магазинчиком стояли две старенькие легковушки. По-видимому, автомобили работников заправки. Заправщик сидел на бордюре, опустив голову в скрещенные ладони. Максим заглушил двигатель и обернулся к детям:
– Ждите тут. По туману такому не поедем – врежемся в кого-нибудь.
Четыре пары круглых глаз нервно и согласно моргнули. Причём почти синхронно. Ивернев при виде этого не удержался от улыбки, и полез из «газели», потягиваясь и разминая затёкшие мышцы. Он захлопнул дверь и пошёл вдоль фуры в сторону заправочного павильончика. В кабине грузовика были опущены занавески. Никак дальнобойщик остановился отдохнуть. По дороге на Иваново проехала пара машин и скрылась за поворотом. Ивернев достал телефон, но, как и ожидалось, сигнал исчез напрочь. Зеленоватая дымка тумана стала уже буквально осязаема. Кисловатый запах бил в нос, заставляя морщиться.
Максим дошёл до сидящего на краю парковки заправщика и обратился к нему:
– Прошу прощения. Скажите, пожалуйста, есть ли в магазине связь? Можно как-то связаться с городом? У меня там дети в машине – надо до детдома довезти.
Ответом ему было молчание. Ивернев наклонился и толкнул мужичка в плечо. Заправщик неожиданно накренился и расцепил руки, показав остекленевшее лицо. Он завалился на бок, потеряв кепку и стукнувшись головой об асфальт. Максим было дёрнулся подхватить его, но не успел. Мужчина приоткрыл рот и запрокинул голову. Веки его судорожно дрожали.
Ивернев быстро уложил мужчину поудобнее, чтобы он не завалился на спину и ему не запал в горло язык. Приложил к сонной артерии два пальца. Пульс есть, но какой-то чересчур уж слабый и отрывистый. Максим осмотрел беднягу. Нигде нет и намека на кровотечение. И униформа относительно чистая. Он расстегнул робу и потянул футболку, заглядывая за неё с разных сторон. Ни одного следа от возможных побоев. Похоже, мужик просто отключился и всё. Только почти не дышит.
Ивернев потянул веко и от неожиданности отшатнулся. Блестящая чернота медленно заполняла глаза несчастного, растекаясь от радужки. Плавно и неукоснительно чёрное стекло расплывалось по жилкам белков, соединяясь в единую сеть и тут же заполняя пробелы между струйками. Что за чертовщина?
Первая мысль Ивернева была проста и очевидна – химия действовала на организм человека угнетающе и быстро отравляла его. Инстинктивно Максим тут же схватил воротник куртки и отвернул голову правее, зарываясь носом в ткань. Но что-то подсказывало ему, что от такой заразы эта хлипкая преграда не спасёт. Это во-первых. А во-вторых, некоторые яды и химическое оружие работают и не через дыхательные пути. Плюс – он до сих пор чувствует себя вполне неплохо.
– Мужик! Мужик! – позвал он заправщика скорее просто на автомате, чем надеясь услышать от того ответ.
Надо что-то делать. Вдруг бедолагу можно ещё спасти. Проблема в том, что он не мог опознать ни одного признака знакомого ему отравления или заражения. Да и не факт, что медикаменты найдутся где-то поблизости. У Борь Саныча обычная автомобильная аптечка должна быть где-то в «газеле». В голове промелькнула мысль, что надо сделать хоть какие-то повязки детям. Максим резко вскочил и побежал к магазинчику. Толкнул на ходу прозрачную дверь и очутился между привычных рядов со всякими мелкими вкусняшками и фаст-фудом. За прилавком никого не было.