Дорога в рай

– Да не будь же ты таким наивным, – сказал Юнец.

– Это правда. Чистая правда. Мне о ней в тридцать третьей эскадрилье рассказывали.

– Тебя разыграли.

– Хорошо. Давай возьмем телефонный справочник и найдем номер ее телефона.

– Под этой фамилией ее вряд ли найдешь в телефонном справочнике.

– А я тебе говорю – найдешь, – сказал Старик. – Пойди и поищи мадам Розетт. Сам увидишь, что я прав.

Юнец не верил ему, однако пошел к Тиму и попросил у него телефонный справочник. Вернувшись, он положил книгу на стол, раскрыл ее и принялся листать страницы, пока не

дошел до "Роз...". Его палец двинулся по колонке. Розеппи... Розери... Розетт. Вот она, Розетт, мадам, адрес и номер телефона, все есть. Старик внимательно наблюдал за ним.

– Нашел?

– Да, вот здесь. Мадам Розетт.

– Ну так почему бы тебе не позвонить ей?

– А что я ей скажу?

Старик посмотрел на дно своего стакана и перемешал пальцами кусочки льда.

– Скажи, что ты полковник, – ответил он. – Полковник Хиггинс. Летчикам она не очень-то доверяет. И скажи, что ты видел красивую смуглую девушку, которая продает солнцезащитные очки в Сигуреле, и ты хотел бы, как ты выразился, поужинать с ней.

– Здесь нет телефона.

– Еще как есть. Вон он.

Юнец огляделся и увидел телефон, который висел на стене в конце стойки бара.

– У меня нет пиастра.

– У меня есть, – сказал Старик.

Он порылся в кармане и положил на столик монету.

– Тим услышит все, что я буду говорить.

– А какое, черт возьми, это имеет значение? Может, он и сам ей иногда звонит. – И прибавил: – Трус ты.

– А ты говнюк, – сказал Юнец.

Юнец был еще совсем ребенком. Недавно ему исполнилось девятнадцать – на восемь лет меньше, чем Старику. Он был довольно высок ростом, худой, с большой копной черных волос и красивым лицом с широким ртом; лицо его стало цвета кофе от пребывания на солнце в пустыне. Несомненно, он был лучшим летчиком в эскадрилье. Уже в начале войны он сбил четырнадцать итальянцев, что было документально подтверждено. По земле он передвигался медленно и лениво, как это делает усталый человек, и думал он медленно и лениво, как сонный ребенок, но, поднявшись в воздух, соображал быстро, и движения его становились быстрыми, настолько быстрыми, что казалось, он действует рефлекторно. Когда он ходил по земле, было такое впечатление, что он отдыхает, дремлет, чтобы накопить силы, перед тем как сесть в кабину, но зато потом он становился свежим и быстрым и готовым для двухчасовой предельной концентрации. Но сейчас Юнец находился далеко от аэродрома, и в мыслях у него было нечто такое, что заставляло его бодрствовать как во время полета. Может, это состояние и не продлится долго, но по крайней мере в ту минуту он действовал сосредоточенно.

Он еще раз взглянул на номер телефона в справочнике, потом поднялся и медленно направился к телефонному аппарату. Опустив монету в один пиастр, он набрал номер и услышал гудок на другом конце. Старик сидел за столиком и смотрел на него, тогда как Тим по-прежнему расставлял за стойкой бара бутылки. Тим находился всего-то ярдах в пяти от Юнца и явно расположился слушать, о чем пойдет разговор. Юнец чувствовал себя довольно глупо. Он облокотился о стойку бара и стал ждать, надеясь, что никто не ответит.

Но тут раздался щелчок. Трубку на том конце подняли, и он услышал женский голос:

– Алло.

– Здравствуйте, –

ответил он. – Могу я поговорить с мадам Розетт?

Он не сводил глаз с Тима. Тим продолжал расставлять бутылки, делая вид, что разговор его не касается, но Юнец понял, что тот прислушивается.

– А я и есть мадам Розетт. А вы кто?

В ее голосе слышались нотки нетерпения и недовольства. Казалось, ей меньше всего хотелось, чтобы ее тревожили именно в эту минуту.

Юнец постарался сделать так, чтобы в его голосе звучала непринужденность.

– Это полковник Хиггинс.

– Полковник... как вы сказали?

– Полковник Хиггинс.

Он назвал фамилию по буквам.

– Да-да, полковник. Что вам угодно?

В ее голосе по-прежнему слышалось нетерпение. Эта женщина явно не из тех, кто станет церемониться. Он постарался держаться как можно более естественно.

– Видите ли, мадам Розетт, я тут подумал... Не могли бы вы мне помочь в одном дельце?

Юнец не отводил глаз от Тима. То, что он подслушивал, было ясно. Того, кто подслушивает, можно запросто вычислить, даже если тот и притворяется, будто ничего не слышит. В таких случаях человек старается не шуметь и делает вид, будто очень занят своей работой. Тим именно так себя и вел, переставляя бутылки с одной полки на другую, вертел их в руках, но не шумел и не оглядывался. В другом углу Старик курил сигарету, положив локти на столик. Он внимательно наблюдал за Юнцом. Ему нравилось следить за тем, что происходит, и он чувствовал, что Юнец стесняется Тима. Однако Юнцу надо было продолжать разговор.

– Я тут подумал, может, вы могли бы мне помочь, – сказал он. – Я сегодня был в Сигуреле, купил там темные очки и увидел девушку, с которой очень хотел бы сегодня поужинать.

– Как ее зовут?

Резкий скрипучий голос зазвучал по-деловому.

– Не знаю, – застенчиво ответил он.

– Как она выглядит?

– У нее... темные волосы, она... высокая и... очень красивая.

– Какое платье на ней было?

– Э-э... дайте подумать. Кажется, белое, с красными цветами.

И тут, будто его осенило, он прибавил:

– И красный пояс.

Он вспомнил, что на ней был блестящий красный пояс.

Наступила пауза. Юнец смотрел на Тима, который старался не греметь бутылками. Он осторожно брал в руки бутылку и так же осторожно ставил ее на место.

И тут вновь послышался скрипучий голос:

– Это может обойтись вам недешево.

– Я понимаю.

Юнцу вдруг надоел весь этот разговор. Ему захотелось закончить его.

– Может, это будет стоить шесть фунтов, а то и восемь или десять. Не могу ничего сказать, пока не увижу ее. Вас это устраивает?

– Да-да, устраивает.

– Где вы остановились, полковник?

– В отеле "Метрополитен", – не задумываясь, ответил он.

– Хорошо, я вам перезвоню.

И она бросила трубку.

Юнец повесил трубку, медленно вернулся к столику и опустился на стул.

– Ну как, – спросил Старик, – удачно?

– Да вроде да.

– Что она сказала?

– Сказала, что перезвонит мне в гостиницу.

– То есть перезвонит полковнику Хиггинсу в гостиницу?

– О Господи, – пробормотал Юнец.