Дорога ведет назад
Шрифт:
— Я не хочу есть.
— Это Бомбей, глупышка, — смеясь, поучала ее женщина. — Здесь такие вещи не годятся. Я тоже, когда только приехала из деревни, была такой, как ты, дурочкой — до полуночи сидела голодная. Но в Бомбее нельзя этого делать. Муж идет на работу в одно место, жена — в другое. Когда у кого есть время, тогда и обедают. Здесь никто никого не ждет, не может ждать, не то с голоду помрет. Пойдем! Да ты еще и не жена ему. Какая же ты жена? Скажи Раджу, пусть принесет для тебя три сари, два золотых колечка — на пальчик
Она говорила так ласково, что Тарна встала и пошла вслед за ней.
Раджу вернулся около одиннадцати, отдал Тарне две рупии и сел, устало прислонившись к стене. Тарна спросила:
— Почему ты так поздно?
— Днем почти ничего не заработал, нужно было дожидаться последнего поезда.
Массируя ему ноги, она вдруг заметила, что одна нога у него забинтована.
— Как это случилось?
— Я поднимал груз и уронил железный сундук на ноги. Пришлось отдать рупию доктору за перевязку, а то я принес бы тебе три! — И, переводя разговор, Раджу попросил: — Дай мне поесть, наконец.
Когда Раджу управился с едой, они с Тарной присели поодаль, где их не могли услышать.
— Раджу, тебе нравится Бомбей?
— Очень! А тебе?
— Мне и нравится и нет.
— Это как же?
— Нравится электрический свет, который сам зажигается вечером. Нажмешь кнопку — и светло. Повернешь ручку водопровода — бежит вода. Не нужно идти с кувшином к ручью за две мили. А какие здесь красивые дома! Если бы все это могло быть у нас в деревне, она была бы самой красивой деревней на свете.
— Как же может быть электричество в деревне?
— Может! Я читала в книгах, что в Европе даже в деревнях есть электричество.
— Книги, книги, книги! Только и слышишь! Я ненавижу твои книги! — вдруг разозлился Раджу.
Тарна тоже рассердилась.
— А я ненавижу твою дикую болтовню!
— А я и есть дикарь и всегда останусь им. Ну и что?
Тарна взглянула на Раджу испепеляющим взглядом и отвернулась.
— Ну и что? — раздраженно повторил Раджу.
— Ничего! — не поворачиваясь к нему, бросила Тарна.
— Смотри мне в лицо, когда разговариваешь.
— Нет.
— Нет?
— Нет!
— Нет? — Дикарь крепко сжал ее плечи.
— Нет! — сердито ответила она.
— Нет? — пытаясь повернуть ее к себе лицом, повторял Раджу.
— Нет! — стараясь вырваться, твердила она.
— Нет? — Раджу одной рукой сжал обе ее руки, а другой обхватил ее за талию и притянул к себе.
— Нет! Нет!
Он крепко прижал Тарну к своей груди. Она пыталась вырваться, но Раджу рассердился не на шутку. Он так сжимал девушку в объятиях, словно хотел, чтобы она вся растворилась в его сердце. Тарна покраснела от напряжения.
Дикарь насильно повернул ее лицо к себе и склонился над ней.
— И теперь нет?
— Нет, нет, нет! Чтоб тебе провалиться на этом месте!
Больше она не могла ничего сказать, потому что он закрыл ей рот поцелуем, и она постепенно ослабла в его руках, стала покорной и послушной, как былинка, попавшая в шумящий водоворот. Все заволокло какой-то пьянящей пеленой, глаза сами собой закрылись. Когда она очнулась, ей показалось, что Дикарь держит ее бережно на груди, как цветок. Она приподняла голову, заглянула ему в глаза, прошептала, глубоко вздохнув: «Чтоб мне провалиться», — снова положила голову ему на грудь и заплакала от радости.
Долго еще сидели они так, обнявшись, и Тарна говорила:
— Почему ты не хочешь понять меня? Я совсем и не сердилась на тебя, просто хотела сказать, чтобы ты не забывал о своем долге. На заработок кули ты никогда не сможешь уехать из Бомбея.
— А куда? — удивленно спросил Раджу.
— Ты уже забыл свое обещание? «Я поеду в Бомбей, соберу денег на двух быков и вернусь в свою деревню». Забыл? Тебя ведь ждет земля в деревне!
Раджу улыбнулся и нежно шепнул ей:
— Земля ждет не только меня, но и тебя. Я все помню. Ты не думай, что я забыл.
— Мне показалось, что ты в Бомбее забыл обо всем.
— Я никогда не забуду этого, Тарна.
— Правда?
— Клянусь тобой!
Она улыбнулась. Теперь она поверила, радостно вздохнула и снова прижалась к его груди. Раджу нежно гладил ее волосы.
— А что тебе не нравится в Бомбее? — спросил он.
— Здесь очень много народу, мне просто страшно становится. Потом… здесь нет простора. Куда ни глянешь — огромные здания, они будто давят. Хочется убежать куда-нибудь, где растут зеленая трава и тенистые деревья. И… мне не нравится спать на тротуаре. У нас в деревне ничего нет, но домик есть у каждого.
— Только поэтому?
— Здесь много детей, которые не ходят в школу. Потом… становится страшно, когда подумаешь, что богатые люди здесь во много раз богаче наших деревенских богачей, а бедные во много раз беднее наших бедняков. И я… я… задумываюсь — зачем я приехала в Бомбей?
— Чтоб не стать женой старика.
— Верно, но я не для того приехала, чтобы валяться здесь на тротуаре, где все ощупывают тебя грязными взглядами! — Она закрыла лицо руками. — Обещай! Обещай, Раджу, что ты скоро увезешь меня к себе в деревню!
— Соберу деньги на быков и…
— Две пайсы! — раздался грубый окрик.
Тарна отпрянула от Раджу. Над ними стоял Рагхья и побрякивал монетами в коробочке. Тарна бросила в коробку две пайсы. Рагхья пошел дальше. Тарна и Раджу проводили его глазами. Он шел, звеня монетами, и люди, мимо которых он проходил, испуганно прерывали свои дела. Играющие в карты застывали на месте, те, кто лежал, вскакивали и, молча пошарив в кармане, бросали в коробку пайсы. Рагхья, улыбаясь, шел дальше, а весть о его приближении бежала впереди него.