Дорога ведет назад
Шрифт:
— Босс идет!
— Босс идет!
— За что он требует денег? — сердито спросила вдруг Тарна.
— Ни за что, а так, для острастки, — ответил Раджу.
— Ты смотри, как он идет! — глядя вслед Рагхье, не унималась Тарна. — Словно он староста всех деревень… Боже! Куда ни пойди — повсюду сыщется какой-нибудь староста.
— Он — староста тротуара. Держись от него подальше, это лучший выход, — сказал Раджу. В голосе его была тревога. — Обещай, что не будешь с ним ссориться.
— Если он не будет меня задевать, зачем я буду лезть на рожон?
И они дружно расхохотались.
Как-то Тарна случайно встретилась на улице с Гангадхаром. Он удивленно уставился на нее — за это время она совсем превратилась в городскую девушку: изменились ее одежда, походка, манера держаться. Теперь она походила на скромную работницу какой-нибудь фабрики.
Гангадхар прежде всего извинился перед ней за свою жену и расспросил, где Тарна теперь живет.
— Да это же совсем рядом с нами! Удивительно, что мы до сих пор с тобой не встретились! — воскликнул он.
— Я впервые иду по этой улице.
Он дал ей адрес приюта.
— Домой я тебя не приглашаю, но если тебе нужна будет помощь, приходи в приют или позвони мне.
Тарна взяла у него карточку с его адресом и телефоном, но в душе подумала: «Не дай бог, чтобы мне пришлось обращаться к кому-нибудь за помощью. Сейчас я сама зарабатываю. Конечно, это нищенская жизнь, жизнь бездомных обитателей тротуаров, но честная».
С помощью Кусум Тарне удалось получить работу судомойки в трех домах. В доме мисс Розы, в доме чиновника налоговой конторы, у подъезда которого всегда стояли красивые машины, и в доме актера-трагика, человека огромного роста со страшными глазами, который все время предлагал ей стать киноактрисой. Жена его была в молодости актрисой, поэтому она, когда Падамнатх уговаривал Тарну, всегда возражала ему:
— Незачем ей становиться киноактрисой! С ней будет то же, что сейчас со мной.
— Ну, хотя бы десять лет будет жить припеваючи. Звезда экрана! Шутка сказать!
— А потом снова темная ночь? Нет, дочка, не надо быть кинозвездой. Можешь стать звездой самого бедного дома, но не становись звездой экрана.
— Так ты хочешь, чтобы эта красивая девушка всю свою жизнь чистила грязные кастрюли?
— Лучше всю жизнь чистить грязные кастрюли, чем изображать на лице лживую любовь.
— Ты ошибаешься!
— А ты говоришь глупости!
Так они ссорились между собой, потягивая виски. Тарна большей частью молчала, но ей приятно было наблюдать за их перебранкой, они оба желали ей хорошего. Иногда в своих спорах о будущем Тарны они доходили до битья посуды. Зарплату Тарне они платили неаккуратно. Странные люди…
Мисс Роза тоже была какой-то необыкновенной. Нежная, изящная, беленькая, словно сахарная куколка. Глаза у нее голубовато-зеленые. Тарна видала у себя в деревне голубоглазых девушек, но зеленоглазую видела впервые. Волосы у мисс Розы стриженые, как у мальчишки, и говорит она на ломаном хиндустани.
Утром Тарна шла к мисс Розе, которая жила в небольшой двухкомнатной квартирке. Дверь ей открывал гуркх [23] Мунду, почти не разговаривавший с Тарной, но всегда пристально на нее глядевший. В его обязанности входило охранять дом и убирать комнаты. Тарна с семи до восьми утра возилась на кухне. Потом она возвращалась туда еще на час после обеда. Иногда она не встречала мисс Розу по нескольку дней, а в ее комнаты вообще не заходила ни разу. Кроме Мунду, никто не имел права туда входить.
23
Гуркх — непалец.
Тарне нравилась мисс Роза. Будь Тарна более образованна, она тоже могла бы работать в конторе, как мисс Роза. Тарна с завистью глядела ей вслед, когда та бежала на работу, постукивая высокими тонкими каблучками, в коротенькой юбочке в складку и с ярким зонтиком в руке.
Раджу вернулся домой около одиннадцати. Дхоти его было порвано, рубашка вся в клочьях, колени в ссадинах, по левой руке стекала струйка крови.
— Что случилось? Ты дрался с кем-нибудь? — испуганно вскрикнула Тарна.
— Да, подрался с двумя кули, — ответил Раджу, садясь на тротуар и вытирая кровь с руки.
— Я же тебя просила не затевать драк! — сердито упрекнула его Тарна.
— Я и не затевал, я нес багаж, а они на меня напали. Они ненавидят меня…
— А почему они тебя ненавидят? Что ты им сделал?
— Я больше других поднимаю груза, вот они и злятся.
— Ну и что?
— Ну и отвели нас в полицейский участок. Старший кули защищал меня, но все другие встали на сторону тех. Если они подадут в суд, то я проиграю и меня посадят в тюрьму. Перевяжи-ка мне рану.
— О боже, что теперь будет? — простонала Тарна.
— Старший кули говорит, что можно уладить дело, если дать двадцать рупий.
— Кому?
— Посреднику. Он тогда уговорит тех двух забрать обратно свою жалобу.
— Значит, тебя побили и с тебя же двадцать рупий?
Раджу со злостью закусил губу и сказал:
— Это и есть Бомбей.
За месяц они с таким трудом собрали тридцать рупий! Тарна думала, что если им удастся каждый месяц откладывать по тридцать рупий, то за год они соберут сумму, необходимую на покупку быков, и уедут из Бомбея. Ну, если не за год, то хоть за полтора. А теперь пропадают почти все сбережения. У Тарны сердце обливалось кровью, когда она отдавала Раджу деньги.
— Я схожу к старшему кули, — сказал он, спрятав деньги в карман.
— Подожди, поешь сначала.
Тарна достала из котелка отваренный рис и фасоль. Раджу торопливо глотал, не пережевывая. Поев немного, он вскочил и собрался уйти. Тарна снова остановила его:
— Подожди, поправлю повязку.
— Ох! — простонал Раджу и снова сел.
Девушка начала перевязывать рану. Глаза ее были полны слез.
— Раджу, давай сейчас же уедем из Бомбея, — дрожащим голосом проговорила она.