Дорога во тьму
Шрифт:
Дальнейшие допросы должны вестись нашими органами контрразведки, которым они могли бы принести больше пользы, а мне необходимо продумать, каким образом передать их специальным службам, а девушку вернуть опекуну.
Пришлось основательно потрудиться над заключительным внушением, ведь проверять наши показания будут профессионалы, а афишировать свою сущность перед президентом, который, скорее всего, осведомлен о том, что среди граждан его республики есть и вампиры, мне не хотелось. Необходимо выстроить безупречную логическую цепочку. Конечно, я мог бы сделать все анонимно, но опыт показывал, что знакомства с сильными мира сего, даже если они люди, а, тем более, оказанные им услуги, иногда оказываются весьма полезными.
Приступив к выполнению своего плана, я вернулся к Монпарнас-Бьенвеню и воспользовался телефоном в кабинете начальника станции. Начать решил со звонка в префектуру министру Катри, благо, рабочий день еще не закончился.
Старый волк, к счастью, оказался на месте, и, кратко обрисовав ситуацию, я попросил его, как только зайдет солнце, подъехать со своими людьми, сообщив, где буду находиться вместе с Манолой и германскими агентами. Местом встречи я назначил заброшенный железнодорожный склад на пустыре, скрывавший в себе один из выходов из катакомб. Связанных немцев я передал крепким мужчинам, возможно, оборотням, сопровождающим префекта, а девушку усадил в автомобиль самого министра, который, кажется, весьма впечатлился.
– Вы не перестаете меня удивлять, месье Ансело, - отметил он. – Позволю только дать один совет, - негромко проговорил он, пожимая мне руку.
– Дайте немцам немного своей крови, чтобы у спецслужб не возникло вопросов о странных укусах.
Уверен, что, по крайней мере, в течение ближайших суток вероятность умереть у них будет гораздо меньше, чем у самой тихой парижской домохозяйки. Пока из них не вытрясут все что можно, их станут охранять и беречь как зеницу ока, я вам обещаю.
Черт возьми, надо быть внимательнее; контрразведчики вполне могли заинтересоваться странными отметинами на шеях, а посвященные сразу разберутся откуда ноги растут. Совет действительно оказался дельным. Воспользовавшись им, я впервые воочию убедился в целительных свойствах нашей крови для людей. Буквально на глазах ранки от клыков исчезли без следа.
Покончив со всеми запланированными благородными миссиями, я, взяв такси, поехал домой в Бельвиль. Я сознательно не торопился возвращаться в катакомбы, и мои ожидания оправдались, настало время пожинать плоды своих манипуляций.
Едва я успел за чашкой чая поделиться с отцом последними событиями, как в дверь раздался резкий звонок, и двое серьезных мужчин настойчиво попросили меня отправиться вместе с ними, и я совсем не удивился, когда уже через полчаса оказался в Елисейском дворце.
Прежде, чем допустить к президенту, меня попросили немного подождать в просторной бело-золотой приемной, украшенной великолепным гобеленом, с большим ковром и мебелью в голубых тонах с вышивкой золотой канителью, отделанной ценными породами дерева, оставив наедине с его секретарем – молодым, но очень серьезным худощавым мужчиной.
– Месье Ансело, - обратился он ко мне, - мне нужно записать Ваши данные в книгу посетителей. – Процедура стандартная, но едва я сделал несколько шагов к его столу, он поднял голову и уставился в мои глаза характерным немигающим взглядом, его зрачки резко расширились, и он настойчиво проговорил, удерживая зрительный контакт: - Ты должен честно и правдиво ответить на мои вопросы.
Я вообще соображаю довольно быстро, и на этот раз у меня хватило самообладания ничем себя не выдать. Передо мной несомненно мой собрат-вампир, обеспечивающий безопасность Пуанкаре при личных аудиенциях. Но как же Катри не предупредил меня о подобной проверке? Забыл? Решил еще раз прощупать, чего я стою? Или, может быть, и сам не знает о подобном, ведь его едва ли так проверяют. Тем не менее, не моргнув глазом, приняв отрешенный вид, я спокойно и терпеливо с безразличными интонациями ответил на вопросы этого цербера, оставив его в заблуждении относительно своей сущности.
Наконец, я стою в золотом салоне - личном кабинете президента, интерьер которого, насколько я знаю, не менялся уже более полувека, перед солидным полноватым мужчиной с залысинами и бородкой клинышком, чьи фотографии неоднократно видел в газетах. На меня, в отличие от чрезмерной роскоши кабинета Катри, это помещение произвело самое благоприятное впечатление. Строгий беломраморный камин, бесценные панели и лепнина на стенах и потолке, сверкающий наборный паркет ценных пород дерева – все изысканно и благородно, как и должно быть у президента великого государства.
Месье Пуанкаре тепло поблагодарил за спасение племянницы, и поинтересовался, как же мне удалось ее найти. Я поведал ему свою версию, согласно которой выгуливал своих собак на пустыре, закрепляя навыки выполнения команд, когда из полуразвалившегося склада донесся приглушенный женский крик. Внемля призыву о помощи, я поспешил вмешаться, обнаружив двух мужчин со злым умыслом. Хорошо обученные псы помогли мне задержать и обезвредить негодяев, после чего я обратился за помощью к своему знакомому месье Катри.
Наличие серьезных собак проверить несложно, остальное Манола и германцы подтвердят в точности, так что президент оказался вполне удовлетворен моим рассказом. Он еще раз благодарно пожал мне руку, пообещав не забыть об оказанной услуге. Нашу беседу резко оборвал телефон, и, выслушав говорившего, месье Пуанкаре стал еще серьезнее, устало опустившись в кресло.
– Простите, месье Ансело, срочные государственные дела вынуждают меня прервать нашу встречу. Так что, прошу извинить меня, мой секретарь Вас проводит.
Вернувшись, наконец, домой, я почувствовал, что очень устал, поскольку нахожусь на ногах вторые сутки. Жажда меня не мучила, и решив, что катакомбы подождут до вечера, я с наслаждением принял горячую ванну и устроился отдохнуть в удобной постели, собираясь проспать, по крайней мере, до обеда. Уже засыпая, я подумал, что прежде, чем спускаться вниз, нанесу визит Джозетте, с которой я познакомился на маскараде и был не прочь продолжить тесное общение. Однако моим планам моим в этот раз не суждено было сбыться. Утром меня разбудил взволнованный отец.