Дорога
Шрифт:
Это было давно, это было давно
В королевстве приморской земли...
КНИГА ТРЕТЬЯ. ВОШЕДШИЕ В ОТРОСТОК
(продолжение)
И ТОГДА Я СКАЗАЛ ЕМУ: "ПОРА..."
...Я сидел на кровати, слабый и разбитый, и не знал, что мне делать с открывшимся знанием. Знание было чужим, жизнь была чужая, и хотя сейчас она находилась во мне - он, тот, который Не Я, тоже не знал, что делать. Он достучался, он рассказал, он искренне хотел помочь; но кроме этого он еще и хотел... И это было страшно. Я никогда не задумывался
– Ну что ж, бес, - сказал я, - давай... Давай попробуем вместе.
За спиной заворочался просыпающийся Виталька. Еще не вполне придя в себя, он тут же ухватил меня за руку. Я повернулся и заглянул в открывшиеся глаза моего сына. И зажмурился. В глазах Витальки плескалось море.
– Папа, - сонно спросил Виталька, - а есть такое девчачье имя Анабель-Ли?
– Есть, - за меня ответил вошедший в комнату Даниэль. Он подошел к окну, оперся о подоконник и негромко стал читать хрипловатым и жестким голосом...
Ты жила среди неба, посреди безалаберной
Гонобобельной-синей земли.
Вы встречались в Алабино
с подмосковной сомнамбулой?
Но я звал тебя Анабель Ли.
Ты не ангел была. У тебя были алиби.
Сто свидетелей в этом прошли.
Называли тебя исключительно падалью
Но я звал тебя Анабель Ли.
Жизнь достала ножом до сердечного клапана.
Девальвированы соловьи.
Но навеки в Алабино на дубу нацарапано
Твое прозвище - Анабель Ли.
– Нет, - грустно сказал Виталька.
– Это все было совсем не так.
И тогда заговорил я. Или Не Я.
– Это было у моря. Берег вымыло набело.
Эти воды и годы прошли.
Но жила-была девушка, не пойму, кем она была,
Ее звали Анабель-Ли.
– Да, - согласился Виталька, - именно так.
Даниэль промолчал.
Я с удивлением обратил внимание на то, что в руке он держит автомат десантный, со складным прикладом, - а на поясе его удобно устроились подсумок с запасными магазинами и несколько гранат. Голый торс Даниэля был прикрыт бронежилетом.
На улице послышался рокот моторов, и каким-то тридцать шестым чувством я узнал БТРы. Виталька тоже прислушался и быстро стал одеваться. Нина помогала ему, руки ее тряслись. Арсен стоял в дверях.
– Накрыли нас с Рыки, - хмуро бросил Даниэль.
– То ли настучал кто, то ли сами... Уходить вам надо. Чего зря головы подставлять...
– Ты думаешь, это из-за него?
– я кивнул на тигра.
– А из-за кого? Не из-за вас же!..
У меня были сомнения на этот счет.
– А если спрятать его, выйти и послать их куда подальше?
– Обыск учинят. А тигр - не иголка...
– А уйти-то как?
– Есть лазейка. Только она во чисто поле выводит. Уйти трудно. А Рыки я им не отдам. Так что стрельба будет. Машина ваша, жаль, удрала...
– Как удрала?!
– не понял я.
– Обыкновенно. У нас тут запросто... Оставят люди автомобиль, он постоит-постоит, потом заведется и уедет. Бабка Салтычиха говорит домовой шалит. Ну, насчет домового я не знаю, но вояки как такой самокат завидят - палить начинают. Ночью, вроде, правда, тихо было... Так что ваша ночью ушла.
Некоторое время я переваривал услышанное.
– Не до машины, - сказал от дверей Арсен.
– Живыми бы уйти...
Внезапно шум моторов смолк и раздался треск рвущегося полотна. И еще раз.
– Очередями садят, - буркнул Даниэль.
Я осторожно выглянул в окно. По шоссе удалялась наша машина. За рулем действительно никого не было. Несколько солдат деловито палили ей вслед; брызнуло стекло, в корпусе возникла пара пробоин. Наш "жигуленок" вильнул, но не остановился и вскоре скрылся за поворотом.
Стрельба прекратилась, и в наступившей тишине раздался усиленный мегафоном скрипучий голос:
– Всем укрывшимся в доме предлагается сдаться. В этом случае хищное животное будет уничтожено, людям же будет сохранена жизнь со стерилизацией и направлением на принудительные работы сроком до двадцати пяти лет. В противном случае все неподчинившиеся приказу будут уничтожены.
Даниэль приложил ладонь ко рту и крикнул:
– У меня в доме посторонние люди. Дайте им уйти, они ни в чем не виноваты!
– Все лица, - ответил мегафон, - находящиеся в данный момент в доме, являются пособниками Харонова Даниэля Николаевича, укрывающего у себя хищного зверя, а посему будут нести равную ответственность.
– Слышь, Даня, - вдруг улыбнулся Арсен, - у тебя еще какое-нибудь оружие есть?
– В кладовке охотничье ружье и жаканы. Обращаться умеешь?
Арсен молча передал мне пистолет и ушел. Наверное, в кладовку.
– За что они?
– хлюпал в углу Виталька.
– Гады! Ведь Рыки им ничего не сделал! Фашисты... Они сами - звери! Даже хуже...
– Хуже, парень, - сквозь зубы процедил Даниэль.
"Они не люди, - подумал я, - они - дети Отростка..." Но это была не моя мысль! Тот, который Не Я, снова был со мной, во мне, и меня заливало его ледяное, выдержанное веками бешенство.
В следующий момент в доме с грохотом и звоном начали вылетать стекла, цветастую занавеску разнесло в клочья, со стен посыпалась штукатурка.
Я инстинктивно упал на пол, вошедший с ружьем Арсен - тоже. Я оглянулся на Нину с Виталькой, но они и не пытались встать - лежали, крепко прижавшись к некрашеным доскам. Даниэль тем временем успел дать две короткие очереди и, видимо, попал, потому что недобро усмехнулся. Потом он прикрикнул на рычащего тигра, заставив его тоже лечь на пол, и обернулся к нам.