Дорогами алхимии
Шрифт:
— Скрежет пенопластом по стеклу, — дополнил я. — Это очень неприятно, поэтому хотелось бы побыстрее все обсудить.
— Это уж как получится, — ответил Зырянов. — Извини, Илья, но только этот артефакт гарантирует, что нас никто не подслушает, так что придется потерпеть. Признаться, я уже десять раз пожалел, что ввязался в эту историю. Ладно я, но я никогда себе не прощу, если пострадает Дарья.
Его слова косвенно подтвердили мои мысли о том, что он не хочет, чтобы я встретился с его дочерью.
— Чем дальше я копаюсь в этом деле, тем оно мне все больше не нравится. Потому что одними Вьюгиными не ограничивается. За последние пятьдесят лет Живетьевы поглотили с десяток мелких родов, заметно усилившись.
— Вьюгины — не мелкий род! — возмутился Олег.
— Это смотря относительно чего. Относительно меня даже крупный. А относительно тех же Живетьевых, уж простите, Олег Васильевич, вы мелочь пузатая. То есть не вы, а Вьюгины, конечно. Вы-то вообще инфузории.
Заклинание особо противно взвизгнуло, и я опять чуть было не поморщился. Секретность секретностью, но это же и думать мешает.
— Попрошу без оскорблений, Григорий Савельевич.
— Я не оскорбляю, Олег Васильевич, а пытаюсь перевести в привычные вам понятия. Живетьевы такой род, как Вьюгины, переварят и не заметят.
— Не думаю, что Алку это устроит.
— А кто ее спрашивать будет, Олег Васильевич? — Усмехнулся Зырянов. — На ней, поди, клятв больше, чем репьев на бездомной собаке, она и пикнуть против ничего не сможет. Но дело-то даже не во Вьюгиных, я уверен, что сейчас они всего лишь аперитив перед блюдом посерьезней. В настоящее время они увиваются вокруг Шелагиных, как минимум. Сильно я не лез, побоялся свой интерес проявлять. Слишком неравны силы, чтобы открыто действовать. Целительские рода — самые неудобные противники как в родовых войнах, так и в правовом поле. Доказательств нет, поскольку официально очень многие целительские техники не существуют. И один целительский род против другого не пойдет, как бы они на людях ни собачились. Те же Живетьевы с Ведищевыми имеют контакты на уровне главных лиц в Родах и общаются вполне дружелюбно. Поэтому информацию приходится добывать осторожно, обходными путями, иногда при этом попутно выясняются интересные вещи. Например, я случайно выяснил, что после рождения Ильи к Вьюгиным приезжал Греков, но не с княжеским целителем, а с другим. Вроде, Зимин, но это не точно.
— Зимин? — дружно удивились мы с дядей.
— Знакомы?
— Справку у него о нормальности получали, — ответил я. — А он ни слова не сказал о том, что его вызывали к нам.
— Мог забыть, мог не соотнести Песцовых с Вьюгиными, — предположил Зырянов.
— А мог быть в сговоре с Живетьевыми, — сказал дядя. — Тогда все его слова про блоки — лишь прощупывание нас.
— Сразу после рождения пиявку никто ставить не будет, — заявил Зырянов. — Вы чего? Не было тогда на Илье никаких блоков. Не за этим его вызывали.
— Кажется, мы знаем зачем…
— И зачем же, Олег Васильевич?
— Точно я могу быть уверенным только после разговора с отцом, поэтому не хотелось бы вываливать посторонним непроверенные факты.
— Это вы о том, что Илья — возможный Шелагин? Я поначалу тоже так решил, но Зимин славится своей неподкупностью. Он бы сказал, если бы обнаружилось родство.
— На Илье есть маскирующее заклинание. — При этих словах Зырянов сначала присвистнул, а потом выругался. Олег дождался окончания длинной матерной тирады и продолжил: — Что оно маскирует, неизвестно пока. Поэтому мы и приехали, чтобы расспросить главу Рода.
— Олег Васильевич, я вас просил сидеть тихо, — напомнил Зырянов. — А вы то Шишкина вытаскиваете из княжеской спецоперации, то собираетесь ненужные разговоры проводить. Если уж на то пошло, то если это правда, а Живетьевы поймут, что вы в курсе, церемониться не станут.
— Я собирался построить разговор вокруг того, что нас с Ильей ненавидит Греков. Странно было бы, если бы мы об этом не спросили.
— Если не будете вылезать за пределы этого и не поверите в родство с Шелагиными, то прокатит. И расспросы вести лучше при Алле Дмитриевне.
— Чего? — возмутился Олег.
— Того, — бросил Зырянов. — Если Василий Дмитриевич ей что-то неправильно перескажет, поимеете проблемы. А так — заехали за вещами, заодно навестили родственников и посетовали, что Греков к вам плохо относится. Живетьевы окажутся в курсе разговора, но под нужным углом. Если Василий Дмитриевич или Алла Дмитриевна не расскажут о приезде Зимина, расспросы не продолжаете, понятно?
— К чему такие сложности, Григорий Савельевич? — удивился я.
— А то ты не понял, что как наследник Шелагиных ты Живетьевым нужен еще меньше, чем как наследник Вьюгиных? Они слишком многое поставили на кон, а сейчас намного сильнее тебя и имеют куда больше возможностей. В том числе и для тихого устранения. Ты со своими нынешними тремя кругами им не соперник. Если Живетьевы решат, что ты представляешь опасность для их плана, тебя не спасет то, что ты донор Владислава. После твоей смерти он остается единственным наследником, а значит, конфликта не будет. Слишком многое стоит на кону у Живетьевых, чтобы они даже родственника пожалели, кем для них является Владислав. В отношении тебя точно ни у кого рука не дрогнет. Хорошо, что вы ко мне заехали раньше, чем к родным. — Он покрутил головой. — Не думал, что на старости лет влезу в такую жопу. И задний ход уже не дашь — влез обеими ногами. Теперь только до конца идти.
— До старости вам еще далеко, Григорий Савельевич, — ответил я. — А размер жопы не мы выбирали.
— Так, парни, повторю. Осторожность и еще раз осторожность. Завтра приеду, расскажете, как переговорили с Вьюгиными. Сегодня ко мне больше не заезжайте, усекли?
— А не палевно будет, если вы к нам приедете завтра? — спросил я.
— С чего бы? Я у вас в поселке домик купил, — неожиданно сообщил Зырянов. — Улица Сиреневая, дом двенадцать. Предчувствие у меня, что цены там вскоре вверх попрут. Купил бы два, но на два сейчас свободных средств нет. Ну и бывшие владельцы обещали сегодня выехать и ключи у охранника оставить. Так что соседями будем. — Он подмигнул.
От Зырянова мы вышли накрученными по самое не хочу. Не знаю как Олег, а я слова лишнего точно побоюсь сказать. Для видимости мы заехали к Олегу домой. Он задумчиво осмотрелся и вспомнил про подушки и одеяла, которые мы и решили считать причиной для поездки. Относительная такая причина, конечно, но хоть что-то.
Из квартиры Олег позвонил главе рода Вьюгиных.
— Здравствуй, отец. Мы с Ильей в Горинск приехали по делам и раздумываем, навещать вас или нет.… Ну так собачимся мы с Алкой все время, а вы ей намордник так и не подарили.… Мне подаришь? — Олег хохотнул. — Тогда точно не приедем. Ни к чему мне чужие намордники. Не могу я обкрадывать жену любимого брата.… Не валяю я дурака. Разве что совсем немного. Хорошо, через полчаса будем. — Он выключил телефон и подмигнул мне. — Ну что, готов к визиту в стан врага?
— Главное, чтобы ты при виде тети Аллы не сорвался.
— Ну, если я внезапно ей в любви начну объясняться, это будет подозрительнее. Но сдерживаться постараюсь. Исключительно из уважения к главе Рода.
Подушки с одеялами мы запихивали в машину нарочито медленно, чтобы наблюдатели, если они есть, уверились что в Горинск мы приехали не просто так, а за вещами. После чего направились к Вьюгиным. Дяди Володи дома не оказалось, зато оказались тетя Алла и Владик, который смотрел на меня как… Даже сложно подобрать, как именно. Я бы сказал, как на говно, но в приличном обществе так выражаться нельзя. Смотреть можно, а выражаться — ни-ни.