Дорогая, я женюсь на львице
Шрифт:
«Мы поднимаем алое знамя, дети рабочих, смело за нами!» – вспомнилась пионерская песня, и Ирина закусила губу, чтобы не рассмеяться.
– Чем тебе мой костюм не угодил? – Жанна так удивилась, что даже голос дрогнул.
– Да в таком костюме только быков дразнить, матадором работать! – припечатала Катерина. – И нечего критиковать мою внешность!
– Что? – завопила Жанна. – В костюме от «Боско ди Чильеджи»? Дразнить быков?
– Кто это такие? – повернулась Катька к Ирине.
– Не придуривайся, – холодно ответила та, – это очень модная и дорогая торговая фирма.
– Значит, это будут итальянские быки, – ответила Катерина, чтобы оставить за собой последнее слово.
Жанна, повинуясь укоризненному взгляду Ирины, решила прекратить бесполезную дискуссию.
– В парикмахерскую ее вести бесполезно, – заметила Ирина, – здесь и так все сострижено. Я завтра ее сама причешу перед встречей.
– Макияж, пожалуй, совсем не нужен, – поддержала Жанна. – Она разревется, только тушь размажет. Катька, но если ты снова наденешь свои грязно-болотные брюки, я просто не знаю, что с тобой сделаю!
– Это не ваше дело, – надулась Катя. – Валек любит меня, какая есть.
– В квартире уборку генеральную сделала? – деловито осведомилась Ирина. – А то у тебя там пылищи… Муж с непривычки расчихается.
– Да говорю же вам, что ничего не могу делать! – Катерина снова была на нервах. – Ни мебель подвинуть, ни пол помыть! Эта зловредная бабка снизу прибегает тут же и начинает скандалить, что я шумлю и ее заливаю!
– Откуда она взялась-то на твою голову? – удивились подруги. – Не было же раньше проблем с соседями. У тебя там только одна скандальная тетка, генеральша бывшая…
– Недужная? Точно! – энергично подтвердила Катя. – Но она живет наверху. Мы с ней не соприкасаемся ни полом, ни потолком. А под нами жили Мурзикины. Такая приличная была старушка Мария Николаевна. Она умерла, и ее дети квартиру продали, иначе было с наследством не разобраться. Вот теперь мучаюсь с этой новой соседкой-мегерой…
– Что, этой старушенции одной купили трехкомнатную квартиру в центре? – удивилась Жанна.
– Там какая-то странная семейка, – вздохнула Катя. – Сначала они выбросили всю старую мебель, оставшуюся от Мурзикиных. Это понятно, кому охота чужое старье в доме держать. Потом пришли рабочие, сломали стены, ободрали обои и даже пол паркетный. Вынесли плиту и всю сантехнику на помойку и ушли. А через три дня привезли эту старуху, Ирину Сергеевну, а с ней вместе старый шкаф, стол и раскладушку. Генеральша наша при том присутствовала – ей всегда до всего есть дело, так вот, она клятвенно утверждала, что мебель Мурзикиных была в гораздо лучшем состоянии. Спрашивается, для чего было менять шило на мыло? Дальше все соседи теряются в догадках, потому что ремонт никакой никто не делает, и как старуха существует в таких спартанских условиях – совершенно непонятно.
– Да уж, – согласилась Ирина, – ни плиты, ни сантехники…
– Навещает ее раз в неделю какая-то баба, нашей генеральше представилась как невестка, – продолжала Катя. – Как можно пожилого человека в таких условиях содержать, у всех в голове не укладывается. Я бы этой Ирине Сергеевне сочувствовала, если бы у нее не был такой отвратительный характер.
– Слушай, я тебя не понимаю, – перебила Жанна. –
– Да говорю же вам, она житья мне не дает! – вскипела Катя. – На дню по семь раз прибегает и орет! То ей шумно, то ей мокро, то ей…
– Скучно, – подсказала Ирина. – Ей скучно одной в пустой квартире, она таким образом общается.
– Тяжелый случай, – согласилась Жанна. – Ладно, мне пора. Катерину могу подбросить, мне в ту сторону.
Катька чмокнула Ирину в щеку, после чего накрасила губы сердечком, и подруги распрощались.
– Вот, – сказала Жанна, с шиком подкатывая к Катиному дому, – тебя прямо до подъезда…
Катя открыла было рот, чтобы поблагодарить, и уже высунула ноги из машины, но в это время из дверей подъезда, как черт из табакерки, выскочила высокая худая старуха в грязно-сиреневом фланелевом халате в мелкий цветочек. Седые волосы старухи были стянуты в жидкий пучок на затылке, на носу плотно сидели очки в металлической оправе. В облике дамы Жанна уловила что-то знакомое. Ах да, «Хуторок в степи». Старуха была как две капли воды похожа на ту, из рекламы молочных продуктов, только белого передника не хватало.
Катя, завидев старуху, охнула и попыталась захлопнуть дверцу автомобиля, но было поздно. Старуха подлетела к машине и вцепилась в дверцу мертвой хваткой.
– Катерина Михайловна! – заорала она визгливо. – А я вас давно поджидаю! У меня по батареям течет вода!
– Какие батареи, сейчас же лето, – ошеломленно пробормотала Катя.
– Но холодная вода течет сверху, то есть от вас! – Старуха напирала так, что автомобиль покачнулся.
– Вода всегда течет сверху вниз, это закон природы, – холодно заметила Жанна. – Вверх бьют только фонтаны.
Старуха совершенно не обратила внимания на язвительную реплику и продолжала трясти дверцу машины.
– Вы ответите за все! – орала она. – Мы начинаем ремонт…
Жанна поняла, что нужно вмешаться.
– Попрошу отойти вас от машины! – крикнула она так громко, что генеральша Недужная, пившая спокойно чай на своем шестом этаже, очнулась от задумчивости и удивленно повела головой.
Ей показалось, что она слышит голос своего покойного мужа генерала Недужного. Только он мог так гаркнуть на плацу, принимая парад.
– Вы вообще-то кто? – Жанна вышла из машины и теперь в упор рассматривала старуху.
– Я из четырнадцатой квартиры! И Катерине Михайловне об этом прекрасно известно! – ответила старуха, не понижая голоса.
– То, что вы живете в четырнадцатой квартире, не дает вам права ломать мою машину, – сказала Жанна, – или вы считаете как-то иначе?
Старуха, повинуясь ее взгляду, нехотя отпустила дверцу, и Катя тут же захлопнула ее и даже закрыла окно.
– К тому же вы вовсе не хозяйка четырнадцатой квартиры, – продолжала Жанна, – и совсем непонятно, отчего вы так беспокоитесь насчет воды в батареях, если не будете тут жить?