Дороги джунглей
Шрифт:
— Ты что здесь делаешь? — спросил тот строго и сердито.
— Я хочу спать, — ответил Кадан.
— Убирайся отсюда! Знаю я таких бродяг. Подстерегавшая Кадана опасность теперь реально воплотилась в этом человеке в красном тюрбане.
— Ну, что стоишь? — Человек угрожающе поднял палку. — Шляетесь тут, а потом вещи пропадают.
Кадан никак не мог понять, почему пропадают вещи и зачем Кадану говорят об этом. В уру мудугаров вещи не пропадают. Он хотел это объяснить сердитому человеку, но не успел. Он ощутил сильный толчок в спину, потерял равновесие и растянулся у дверей на платформе.
«Люди, он ударил мать!» — хотел крикнуть Кадан. Но потрясение было столь велико, что голос ушел внутрь, и он только хватал воздух раскрытым ртом.
Кадан забыл об отдыхающем солнце. Все вокруг утратило реальность и было похоже на страшный сон. Инстинкт самосохранения подсказал ему, что нужно делать. Он спрыгнул с платформы и увидел под ней спасительную темноту. Он нырнул в эту темноту и, споткнувшись, обессиленный, упал на кучу мусора. Придя немного в себя, Кадан почувствовал, что он здесь не один. Он хотел найти место, где не было людей. Он стал бояться людей этого странного и чужого уру. Их обычаи противоречили всему тому, что он знал о людях до сих пор. Но в это время его кто-то поймал за руку.
— Ты куда? — спросил мальчишеский голос.
Кадан с трудом разглядел перед собой паренька лет четырнадцати. Еще двое таких же вынырнули из глубины.
— Там, — неожиданно для себя сказал Кадан, — человек в красном тюрбане ударил мать.
— Ну и что? — удивился первый мальчишка. Он, казалось, не понимал Кадана.
— Мать, — повторил Кадан.
— Ну и что? Это, наверно, полицейский. Хорошо, что он тебя не ударил.
— Он и меня толкнул.
— А! — удовлетворенно сказал мальчишка. — Тогда другое дело. Тебя как зовут?
— Кадан.
— А ты кто?
— Мудугар.
— Что-то не слышал про таких.
— Какой он мудугар? — вмешался другой парень. — Он такой же бродяга, как и мы.
— Я не бродяга, — несмело возразил Кадан. — У меня есть хижина в уру Розового дерева.
Непочтительный хохот раздался в ответ.
— Слушайте, у него есть хижина! Так почему же ты болтаешься в Коимбатуре?
— Я хотел посмотреть плоскую долину и отдыхающее солнце.
— Ты случайно не больной? — спросили его. — Может быть, ты скажешь, что у тебя и деньги есть?
— Есть, — простодушно ответил Кадан.
— Ну тогда дай мне рупию. Она мне очень нужна. Кадан и без этого разъяснения знал, что, если человек просит деньги, значит, они ему очень нужны. Он стал развязывать узелок на дхоти. Мальчишки, затаив дыхание смотрели на узелок. Они быстро сообразили, что в узелке была не одна рупия.
— Нет, ты дай нам пять рупий или даже десять. Кадан дал им десять рупий. Они пошептались, и один из них распорядился:
— Слушай, Кадан, ты будешь спать здесь. Это место
Но Кадан не беспокоился. «Они же знают, — думал он, — что и мне нужны деньги в этом уру. И конечно, принесут их утром. Мудугары всегда верят друг другу. Надо верить и людям в этом уру». С этими мыслями он стал засыпать. Короткий тревожный сон, прерываемый грохотом проходящих поездов и криками людей, охватил его. Во сне он не видел гор и джунглей Аттаппади. Великий бог с седыми длинными волосами не поднимался над пиком. На него наезжали движущиеся хижины, полицейские в красных тюрбанах били женщин, и он снова кричал: «Люди, он ударил мать!» — и просыпался.
Когда неясный свет раннего утра проник под платформу, он поднялся и вышел на железную тропу. Он видел, как с первыми лучами солнца просыпался чужой уру. Его мучил голод, и он купил идли и бананы в маленькой лавчонке по соседству с вокзалом. Вчерашних мальчишек нигде не было. Он решил подождать их. «Будет неудобно, — думал он, — уехать, не дождавшись их. Они ведь принесут деньги». Но денег никто не принес.
Кадан побрел вдоль привокзальной улицы. На ней стояли каменные хижины. И так же как и вчера, никто не обращал на него внимания. Но он смирился с негостеприимностью и непонятной враждебностью уру Коимбатур.
Теперь он хотел только одного: вернуться в Аттаппади, в свой уру и свою хижину. Он понял, что великий и мудрый бог был прав, не отпуская его в плоскую долину.
Кадан случайно забрел в маленький индусский храм. Здесь он увидел странного танцующего четырехрукого бога. По бронзовым губам бога змеилась недобрая и лукавая усмешка. Он не был похож на Ишвару. Сидящий перед богом жрец читал заклинания на непонятном Кадану языке. Кадан вспомнил пик Малаишвара и священный огонь в честь Великого бога мудугаров, и у него снова тоскливо сжалось сердце. Он решил уйти, но жрец остановил его.
— Плати деньги, — сказал он.
— Но у меня осталось совсем немного, — возразил Кадан.
— Был в храме — плати деньги, — настаивал жрец. Кадан развязал узелок. Чужой бог неистово плясал, и Кадану казалось, что он жадно протягивает к нему все четыре руки.
Кадаи плохо помнил, как он снова очутился на вокзале. Вместе с толпой он втиснулся в один из вагонов, сел на пол и подумал, что теперь все кончилось и он скоро будет в своих горах. Он не знал, что для него все только начиналось, — он не подозревал, что поезда идут в разных направлениях. Этот поезд отправлялся в Бангалур. На одной из станций в вагон вошел контролер.
— Покажи билет, — обратился он к Кадану.
Тот спокойно протянул ему автобусные билеты. Один билет на красный автобус, другой — на зеленый. Кадан полагал, что двух билетов для поезда достаточно. Контролер рассердился и пригрозил отправить его в полицию. Что такое полиция, Кадан уже знал и не хотел туда попадать. Контролер отобрал у него все деньги и оставил Кадана в покое.
Поезд шел по незнакомой местности. Долина сменилась горами. Но они не были похожи на горы Аттаппади. Потом снова была долина. И наконец замелькали каменные дома большого уру. Поезд остановился и дальше не пошел.