Дороги джунглей
Шрифт:
Наступил сезон дождей. И однажды, глухой и дождливой ночью, когда в хижинах все спали, Лакшми и Кадан, как два вора, выскользнули из поселка. Они промокли до нитки, но добрались до вокзала и сумели сесть на поезд. Больше Кадан не видел этого уру. Уже в полутемном и тесном вагоне третьего класса Лакшми вдруг заплакала. Ее пугал длинный трудный путь, она не знала, что ждет ее впереди. Ей стало страшно. Кадан сидел перед ней притихший и подавленный. До долины Аттаппади они добирались целую неделю. На этот раз почти без приключений. Потом долго шли до уру Розового дерева. Лакшми не умела хорошо ходить и боялась джунглей. Но они дошли. Весь уру встречал их. Никто не удивился, что Кадан привел с собой жену. Ее приняли как равную.
— Мы с тобой как Сита и Рама.
— Кто? — не понял Кадан.
— Были такие Сита и Рама. Они ушли в лес и были счастливы. Так и мы с тобой счастливы в этих джунглях.
— Конечно, — серьезно согласился Кадан, — мы тоже счастливы.
А потом была церемония в ночь полнолуния. Лакшми говорит, что ничего прекрасней в ее жизни не было.
Поначалу многие обычаи племени были непонятны Лакшми. Некоторые из них ей казались смешными. Она долго не могла примириться с тем, что муж предоставляет ей полную свободу и не ревнует ее. Лакшми казалось, что Кадан ее разлюбил. Но потом она поняла своеобразную логику такого отношения. Поняла и оценила.
Я познакомилась с Лакшми в один из тихих вечеров в уру Розового дерева. О том, что Лакшми «чужая», мне никто никогда не говорил. Потому что мудугары считают ее своей. Лакшми пригласила меня в свою хижину. Во всем облике Лакшми было что-то неуловимое, отличавшее ее от остальных женщин племени. Я сказала ей об этом.
— Аё, — засмеялась Лакшми, — я же из Бангалура.
И тут она рассказала мне историю своей жизни. Своей и Кадана.
— Богаче я не стала, — закончила она свой рассказ. — Люди этого племени живут так же, как и рабочие плантаций. Иногда даже хуже. Но разве в этом дело? Здесь больше человеческого счастья. Все помогают друг другу. Никто не наживается на беде других.
— Лакшми, — спросила я ее, — а что тебе больше всего здесь нравится?
Она задумалась. Ее улыбчивые глаза стали серьезными и даже немного грустными. Видимо, она о чем-то вспомнила.
— Амма, ты, конечно, была там, за горами, — через несколько минут сказала Лакшми. — И женщин там видела.
— Видела, — подтвердила я.
— Женщину там не считают человеком, — продолжала Лакшми. — Когда родится девочка, это — несчастье. У женщины всегда есть хозяин. Сначала отец или брат, а потом муж. И надо слушаться мужа, во всем повиноваться ему. А здесь все равны — и женщины и мужчины. И женщина здесь — человек, как и все остальные. Я пришла оттуда и первое время все пряталась за спину Кадана. Надо мной даже стали смеяться. Я не верила, что женщина может сама постоять за себя, что она может сказать что-то умное и полезное. Теперь я знаю, что это так. Женщина может быть человеком. Это мне нравится больше всего.
Из уру Розового дерева видны горы. Из-за них каждое утро поднимается солнце. За горами чужой и непонятный мир. Мир насмешливого четырехрукого бога, полицейских, железных машин. Мир, где нужны деньги, где обманывают и бьют матерей. Кадан больше не хочет ехать в большой уру на плоской долине. Он знает, что солнце отдыхает не там. Но иногда Кадан думает о том, что где-то должно быть место для отдыхающего солнца. И мир отдыхающего солнца, созданный в его воображении, совсем не похож на тот, который он видел в плоской долине.
СОВЕТ В УРУ РОЗОВОГО
— Вы забыли заветы предков, поэтому мужчины этого уру так снисходительны. Если Пачи нарушил закон племени и покинул ночью винебандарикуре, он совершил тяжкий проступок. Разве это вам не ясно?
Женщина вытянула вперед сухую темную руку и резко разрубила ею воздух. Сидевшие на циновках в просторной бамбуковой хижине люди не отрываясь, смотрели на говорившую.
— Разве не ясно! — повторила опять женщина.
— Она права! — раздались возгласы.
— Женщины мудугаров всегда правы, — сказал высокий мужчина, прислонившийся к низкому проему входа. Густые вьющиеся волосы падали ему на лицо, узкая набедренная повязка резко выделялась на почти черной коже его мускулистого тела. Эти слова никого не удивили и не насмешили. Жрец, откинув пряди волос, глухо произнес:
— Пусть будет так, как хотят женщины. Мупати говорила от их имени. Пачи будет наказан.
Присутствовавшие зашумели и стали подниматься с циновок. Совет уру Розового дерева кончился.
Традиции и обычаи, связанные с материнским родом, можно встретить у мудугаров на каждом шагу. К этой категории, вероятно, можно отнести и винебандарикуре, или мужские дома. В этих домах обычно живет неженатая мужская молодежь. Членами винебандарикуре мальчики становятся с двенадцати лет. Они обязаны ночевать в мужском доме и никуда в это время не отлучаться. Мупати из уру Розового дерева объяснила мне, что по традиции племени юноша до женитьбы должен сохранять свою чистоту. А вот Пачи нарушил закон, сбежал ночью из винебандарикуре на свидание с возлюбленной. Мупати горестно качает головой. И вот наказание, очень тяжелое — штраф в десять рупий. Теперь, уже зная некоторые стороны жизни племени, я подозревала, что таких денег нет у всех мудугаров, вместе взятых.
— Откуда же Пачи возьмет десять рупий, мупати? — спросила я.
Брови мупати чуть удивленно приподнялись.
— Как откуда? Мы соберем эти деньги. Всем жалко Пачи. Он ведь теперь опозорен.
— А девушка?
— Охо, — выдохнула мупати, — что ей сделается? Уже с утра к ней два жениха приходили из соседних уру. Она теперь самая желанная невеста. Бедный Пачи… — и опять горестно покачала головой.
Винебандарикуре есть почти в каждом уру. Юноши ночуют там. Это своеобразный мужской мир, куда женщин не допускают. Даже совет уру редко вмешивается в дела мужского дома. Только серьезное нарушение, какое, например, случилось в уру Розового дерева, требует обсуждения на совете. Остальное решается на совете самого винебандарикуре. Администрация этих домов автономна. Обычно вождем винебандарикуре избирается старший юноша. Он следит за дисциплиной в доме и обычно отвечает за соблюдение норм нравственного поведения. Здесь юношам передаются традиционные знания племени, их знакомят с легендами и преданиями мудугаров, с историей предков, обучают песням и танцам. Они постигают все то, что нужно знать мужчине. Утром юноши сами готовят себе завтрак. Днем они могут есть дома и помогать семье в ее повседневных заботах. Во время сельскохозяйственного сезона им разрешается ночевать на дальних полях, особенно тогда, когда поля нуждаются в охране. Молодые мудугары очень привязаны к своим мужским клубам, поэтому их можно найти там не только ночью, но иногда даже днем.
Первый в моей жизни винебандарикуре я увидела в уру Розового дерева. Небольшая бамбуковая хижина винебандарикуре оказалась рядом с домом Вете. У самого входа манукаран вдруг низко поклонился мне и коснулся кончиком пальцев моих ступней.
— Женщина, которую допускают в винебандарикуре, достойна высшего уважения, — объяснил мне Вете.
Это явно не соответствовало обычаям мудугаров, и я заподозрила Вете в наивной хитрости. В хижине несколько женщин подметали пол.
— Вете, — спросила я его, — почему ты не кланяешься этим женщинам? Они ведь тоже допущены в дом.