Потом ты брызгаешь мне в лицо светом, оставляешь обессиленного, но… не можешь уйти! Удаляются шаги, и затихает дыхание, но запах не уходит: это запах жизни.
Когда-то сложили эту Песнь песней, и звучит она в сердце еще до рождения, а когда ангел в первый миг хлопает младенца по губам и он забывает слова, ты приходишь, чтобы сказать их… один раз. Один раз и навсегда.
Я путаю имена, произнося их, а ты подсказываешь и веришь.
Им нельзя не верить…
Помнишь, на распутье, когда размочалилась судьба и негодная сила тащила куда-то, ты сказала одно слово, и я знал, что нет другой дороги…
Склонись над постелью моих детей. Пройди у меня в изголовье. Я не смогу разувериться и уйти в никуда, пока ты рядом… Ни решить задачи, ни написать строку… Мне не нужна помощь – только чтобы была ты! Рядом. Так устроен мой мир, в котором все, что ни происходит, – рождение, пока ты рядом… Чтобы слышать твой запах, твои шаги, твое дыхание…
Однажды рано-рано
я шел с пешней по талому снегу заливного луга и вдалеке услышал твой голос. Ты не звала на помощь, ты кричала свое «прощай» равнодушному миру… И я, не раздумывая, бросился в ледяную воду спасти тебя. Мы цеплялись за льдины, а они поднимались вертикально и падали на нас. Мы выныривали из-под них и снова боролись впустую… И вдруг ты прижалась ко мне и стала тащить к перекату, а там мы оперлись о камни и еле живые, застывшие, обдирая ладони и грудь, ползли поперек потока к берегу…
И вдруг я понял… Ты вернула свою пропащую жизнь, чтобы спасти меня, и тоже ни секунды не сомневалась – что дороже, чем менять свое решение, – ты же не знала, что я, чужак, не умею плавать!..
С тех пор навсегда, что бы ни случилось, ты рядом… И жизнь может оборваться в любой момент, когда я не услышу рядом твоего запаха, шагов и дыхания…
Константин Еремеев
США, г. Монтерей
Родился в Саратове. Окончил Московское (кадетское) военно-музыкальное училище и Московскую консерваторию. С 2000 года живет в Калифорнии. Преподает русский язык. Пишет стихи, переводит на русский англоязычных поэтов и документальную прозу. Публиковался в первом издании альманаха «Литературная Америка» (2015). Участник финалов всемирного поэтического фестиваля «Эмигрантская лира» 2014, 2015 и 2016 годов в Льеже (Бельгия).
Из интервью с автором:
Музыка, оставшись в сердце, вылилась в поэзию как следствие недостатка родной культуры и языка в другом мире – дефицита духовного кислорода.
Стихи
Стихи разбросаны по улицами мокнут в парке под дождем.Они смеются или хмурятся,подчас заигрывая с нами.Но мы, измученные прозою,свой крест куда-то все несем.А этот мир, для счастья созданный,нам снится призрачными снами.
«К Проводникам…»
Нет, милый Шуберт —Франц наивный,Не так все будет на земле.Сгорят дома, поля и нивы,И будет музыка в золе…Нет, гордый Людвиг ван Бетховен,Не ода «К радости» твояобъединит, а матч «Эйндховен» —«Бавария» – Das Stimmt, Ja, Ja.О, Дюрер, нет —Мой светлый Альбрехт,Гравюры тонкие твоиОставлены в высоких альпахУшедших нравов и любви.И снова нет, дражайший Гете —Мыслитель, музы ловелас,Не вам владеть сознаньем масс.Когда искусство на излете,Но счастье в том, что вы живетеХотя бы в нескольких из нас.
Выйдешь случайно в чужую весну
Выйдешь случайно в чужую весну, —в чью-то священную мглу.В небе фонарик далекий блеснул,искрой скользнув по стеклу.Лунной испариной ляжет роса —слез полуночный покров.И не заметишь – окажешься самв омуте вешних садов.Тихо с деревьев
стряхнет белый цветваше величество грусть.Знаю, что в этот парящий рассветя никогда не вернусь.Ген одиночества – грустный аллель,разочарованный мимбродит под сводами спящих аллей —ищет потерянный мир.Люминесцирует млечная даль.Чей это призрачный свет?Падают звезды – роняют печаль.И окончания нет.
Пределы
Вот так понемногу, по каплевода не оставит следани марта, ни камня на камне,ни жизни разбитого льда.И нас понесет по дорогамв весенний туманный рассветшофер на маршрутке убогой,которому имени нет.И так бы оно и случилось, —темнел умирающий снег,и чья-то незримая силанаш пульс запускала в разбег.И верили: все – несерьезно,и жили, смеясь и шутя.А жизни жестокая прозатопила нас словно кутят.И мы, уплывая в пределыдосель неизвестных миров,смотрели на мир этот белыйсквозь серость предмартовских снов,где купол светлел, ускользаяот сумрака наших аскез,из обетованного раяотечных весенних небес.
Дым костров
Я вижу мальчика, на дереве сидящегоИ яблоки бросающего вниз.Но он из прошлого, а я из настоящего,И это все – лишь памяти каприз.Он улыбается, и вьются его волосы,А снизу ему дед грозит рукой,И узнаваемы их оба голосаВ том времени, ушедшем на покой.И дым костров опять слезит глаза мои.И запах осени из детства прошлых летОпять мне лжет, что все осталось за морем.Но знаю я, что этого там нет.Там есть земля, покрытая бурьянами,Могильный камень на семи ветрах.И стая птиц, с их ариями пьянымиНе потревожит моих предков прах.
Наши реки
Памяти Николая Рубцова
Плыть по реке на неспешащем судне —Что может быть приятней и теплей?Доверить бегу волн года и судьбыИ дух речной увидеть, как елей.Простым матросом, а не капитаном —Работать днями в саже и в поту.А вечерами становиться пьянымОт водной глади, стоя на борту.Меж берегов спускаться по теченьюВ туманы утра, в розовый закат,И предаваться внутреннему пенью,И знать, что нет судьбе пути назад.Бороться с непогодой и стихией.И женщину любимую своюНе забывать, и ждать – писать стихи ей,И в письмах повторять «Я вас люблю…»Слова срываясь с губ подобны птицам —Летят, чтоб возвратиться через год.И встреча неизбежно состоится,Как, впрочем, и прощанье и уход.Плыть в никуда с дымящей папироской.Нехитрый ужин с другом разогреть.И этот мир, на первый взгляд неброский,Любить. И не бояться умереть.