Дороги и сны
Шрифт:
– Да как… это же шмякуны… Нож, кастет, цепь, дубинка… и все, что можно поднять с земли или прихватить поблизости. Они всегда группами ходят, а толпой и без оружия кого угодно запинать можно.
Кантор опять невольно ухмыльнулся. Себя он к категории «кого угодно» относить не привык.
– Не бойся, – уверенно повторил он и зачем-то – наверное, от предвкушения хоть какого-то действия – вытащил из кухонного шкафчика припрятанный там сверток. Ибо тысячу раз прав был принц-бастард Элмар, утверждая, что боевому оружию негоже пылиться в музеях.
– Это
– Можешь посмотреть, только в руки не бери, порежешься.
Кантор положил сверток на стол и занялся чаем, загадывая про себя – послушается или нет?
Зашуршала бумага, затем за его спиной раздался испуганный вскрик. «Все-таки пощупала», – неодобрительно отметил Кантор и обернулся, дабы высказать сочувствие и напомнить, что если тебе говорят чего-то не делать, то это не личный каприз говорящего.
– Диего! Где ты это взял? – Настя в изумлении таращилась на чакру, послушно держа руки на расстоянии от опасной игрушки. – Это же та самая вещь! Ты ее у Брыля отобрал?
– Ну да.
– А вторая тоже у тебя?
– Какая еще вторая?
– Какой-то не то кубик, не то камушек, не то камушек в кубике… Они какие-то косноязычные, эти его дружки, объяснить не сумели…
– Переливающийся кристалл в прозрачном кубе? Нет, его у Брыля не было.
– Погоди, а где ты его видел в таком случае?
– Там же, где и чакру. В своем мире.
– О господи, так эти вещи мало того что краденые, так еще и контрабанда? Вот почему Брыль так резво удрал после разговора с дядей Витей… Только… почему тогда эта… чакра у тебя? Разве ее не забрали… ну там, в лавочку или обратно в родной мир?
– Потому что она моя.
– Ты хочешь сказать, что они ее украли у тебя? – окончательно растерялась Настя.
– Нет, ее у меня украли еще в моем родном мире. Но мне трижды начхать, кто и сколько раз ее крал после этого. И если эти твои шмякуны попробуют ее у меня отобрать, я охотнее убью их всех, чем отдам каким-то мелким пакостникам уникальный артефакт.
«М-да, не пугать девушек у тебя получается плоховато», – заметил вредный голос.
«А тебе бы только сопли развозить! – не смолчал второй. – Чего с ними цацкаться, выспросить у девушки, где они ее поджидают, и сходить туда. Подумаешь, парой-тройкой недоразвитых уродов меньше станет».
Настя, которая, к счастью, не слышала совета второго голоса, воззрилась на грозного кабальеро со странной смесью испуга и сожаления.
– Диего, я, конечно, понимаю, что у вас там простота нравов и жизнь человеческая недорого стоит, но у нас тебя за это посадят.
– Если найдут, – отмахнулся Кантор, сосредоточенный на разливании кипятка по чашкам.
– Уж тебя-то найдут в два счета. Ты ведь не имеешь понятия, как замести за собой следы. В смысле, как это делается в нашем мире.
– Ты мне расскажешь?
– Но я тоже никогда такими вещами не интересовалась. Да если даже доказать не смогут, а только заподозрят, – у тебя же личный файл липовый!
– М-да… – Вот тут она была права. Посадить, может, и не посадят, а вот липовые документы можно и засветить, если оставлять после себя неприбранные трупы. – Ладно, убедила. Не буду никого убивать. Пока не нападут группой больше трех.
– А если нападут?
– Тут уж по обстоятельствам. Зависит от их отваги и настойчивости. – Кантор поставил чашки на стол и аккуратно спрятал оружие в чехол. – Постараюсь поаккуратнее, но ничего не обещаю. Не знаю, сколько стоит жизнь тут, у вас, но своя всяко дороже. К тому же я что-то сомневаюсь, что у наших противников такие же возвышенные представления о ценности, скажем, твоей жизни. И что они так уж сильно боятся быть пойманными и повешенными.
Настя горько вздохнула:
– У нас не вешают.
– И зря, – наставительно изрек Кантор, полностью согласный в этом вопросе со вторым голосом. – Кое-кого следовало бы. Ладно, ты не думай об этом. Пей чай, пока горячий. Есть хочешь?
Девушка уныло помотала головой. Конечно, какая уж тут еда…
– Тогда располагайся, отдыхай, приходи в себя. А как успокоишься, расскажи все, что мне нужно знать о выживании в этом мире. Не хотелось бы наделать глупостей из-за собственного невежества.
– Хорошо, но можно не сегодня? Мне еще поработать надо.
– Ты сможешь?
– А что делать, надо.
Что ж, надо так надо. Товарищу Кантору, между прочим, тоже кое-что надо сделать. Раз дело так обернулось, разговор с папой нельзя дальше откладывать. Можно ли обманывать в снах, уже не столь важно. Зато папа сможет поведать о тех специфических тонкостях бытия, о которых бесполезно спрашивать боязливую девушку Настю.
– Ну и что теперь с ним делать?
– Да что, к врачу ему надо. Кровотечение остановилось на время, пока заклинание действует. Не поворачивайся!
– Да я не поворачиваюсь. Просто непривычно спиной разговаривать.
– Ты же прекрасно знаешь, что тут все залито кровью, включая меня. А через дверь виден дохлый вампир. Если ты оглянешься, мне опять тебя в чувство приводить. Лучше так и смотри в монитор. И нюхай, что ты там нюхаешь.
Нашатырем воняло по всему подвалу. К счастью, обычным, натуральным, не магическим аналогом, который сопровождается шоковой атакой на все шесть чувств одновременно.
– Так, давай думать дальше… Нам надо: Виктора – к врачу, самим смотаться в Первый Оазис и взять ориентиры…
– А еще сделать все так, чтобы мы могли потом вразумительно объяснить все отдельно убасу и отдельно почтенным мэтрам, не упоминая об этой комнате…
– А Вик чтобы мог объяснить это своему начальству, не упоминая нас с тобой…
– Ой, твою мать! – совсем не по-эльфийски выругался парнишка. – Про его начальство-то я и забыл…
– Вот именно.
– Тогда давай так… Морковку возьмем с собой, смотаемся домой, быстро скинем его на руки мэтру Вельмиру, а сами – назад…
– И все это я проделываю в бессознательном состоянии.