Дороги Катманду
Шрифт:
— С тобой все в порядке? — с тревогой спросил Оливье. — Эта дрянь чуть не задавила тебя!
— Смотрите-ка! Француз! — воскликнула американка. — А вы не могли оказаться здесь чуть раньше?
— Здесь есть еще англичанин, — сообщил улыбающийся Гарольд, возникнув из темноты. — И один швед!
Он протянул руку в направлении границы между светом и темнотой, откуда, пробив стену ночи, появился Свен со своей гитарой.
Американка явно заинтересовалась Гарольдом. Короткая бородка юноши и его взъерошенные волосы выглядели в световом потоке ярким нимбом. Почему
— Святой Жан! — потрясенно воскликнула женщина. — Святой и грешный!
Не удержавшись от смеха, он представил американке своих товарищей. Лорен, так она назвала себя, пригласила всех в машину. Г арольд сел рядом с ней, остальные расположились на заднем сиденье. Перед внутренним взглядом Оливье опять возникает образ Джейн, такой, какой он увидел ее в ночи — облитую светом фар несущегося на нее автомобиля, спокойную и безразличную к смертельной опасности. И, кажется, даже счастливую!
Черт возьми! Ведь это все сигарета! Какая дрянь!
Он ничего не может изменить. Это не его дело. Она может травить себя сколько угодно, если это ей нравится.
— Вы, разумеется, тоже хотите попасть в Катманду? — спросил он Лорен агрессивным тоном.
— Я не хочу туда попасть. Я там живу вот уже пять недель. А сейчас возвращаюсь из поездки по одному делу.
— И что вам нужно в Катманду? Вы тоже мечтаете увидеть лик божества?
Лорен громко рассмеялась.
— Ну, для меня это слишком уж возвышенно. Я просто стараюсь взять то, что для меня доступно. То, что мне подходит.
Правой рукой она привлекла к себе голову Гарольда и впилась в его губы. Машина вильнула и устремилась к стоящему на обочине домику под раскидистым деревом. Гарольд резко высвободился:
— Hey! Careful now!
Схватив руль, он выправил машину. Лорен засмеялась.
Около часа они ехали молча. Потом Лорен сказала:
— Сегодня мы не доберемся до Катманду. Неподалеку отсюда есть хорошее место, мы сможем провести там ночь.
Машина в это время выскочила на просторное плато и по прямой устремилась вперед.
Лорен затормозила, свернула налево на узкую дорожку, медленно проехала еще сотню метров. В свете фар возникла миниатюрная часовня, под крышей которой едва помещалась большая статуя Будды. Он сидел с закрытыми глазами и улыбался загадочной улыбкой. Казалось, что он изваян из цельной глыбы золота.
Свен сидел в позе лотоса напротив статуи Будды с закрытыми глазами. Будда покоился в той же позе, тяжелый и огрузлый благодаря своему большому животу. Свен был легким, словно тростинка, словно птица; казалось, он лишен веса. Он почти ничего не ел, но уже выкурил две сигареты. Закурив третью, он понял, что сливается с божеством, с этим Буддой, чей золотой лик сверкал напротив него. Его распахнутое спереди золотое одеяние позволяло видеть темную впадину
Он пришел, сел напротив Будды и стал смотреть на него, и Будда, который видит все, стал смотреть на Свена, не раскрывая глаз, с загадочной улыбкой, полной блаженства. Свен понял все, что говорил Будда; чтобы ответить, он взял гитару и прижал к себе. Между его губ едва тлела сигарета. Он втягивал дым медленными глубокими вдохами и прекрасно представлял, что ему нужно сказать, куда он должен положить правую руку, какую струну щипнуть и насколько громко говорить с Буддой. Одна струна, одна нота, совершенная, словно равновесие Вселенной, нота, заключающая в себе все сущее. Именно это он и должен был сказать Будде: все сущее.
Неизвестно откуда появился бонза в шафранных одеждах. Он зажег у ног Будды три медных светильника и снова исчез в темноте.
На краю большого бассейна, разделявшего две статуи Будды, Лорен зажгла переносную лампу, работавшую на бутане. В ее резком свете она раскрыла, один за другим, три походных чемодана. Посуда, приборы, лед, икра, шампанское, кока-кола, сэндвичи, молоко, салат, скатерть, салфетки.
С другой стороны водоема сидел Будда с открытыми глазами. Он был из бронзы, позеленевшей от возраста. Он взирал серьезно и с любовью на каждого из тех, кто хотел, чтобы на нем остановился его взор.
В темной зеленоватой воде бассейна передвигались какие-то неясные тени. Медленные длинные тела поднимали мелкую рябь на поверхность воды, не нарушая ее. Чья-то пасть проглотила кусочек хлеба, брошенный Лорен. Небольшой водоворот на поверхности темной воды. И все успокоилось.
Лорен наполнила шампанским стаканчик из желтой пластмассы и протянула его Гарольду.
— Выпей, красавчик! Тебе известно, что ты очень красивый?
— Конечно, — пожал плечами Гарольд.
— Ты слишком много пьешь, — предупредила его Джейн. — Тебе будет плохо.
— Не волнуйся, — отмахнулся Гарольд. — Все будет в порядке.
Он опорожнил стаканчик и слился с Лорен в долгом поцелуе. Оторвавшись от него, Лорен перевела дыхание, вскочила и потянула его за руку за собой.
— Пойдем в машину.
Она тянула Гарольда к длинной красной машине, дремлющей у противоположного края бассейна. Слегка захмелевший Гарольд позволял тащить себя, беспечно улыбаясь. Джейн крикнула ему вслед:
— Good night!
— Same to you! — откликнулся Гарольд.
Редкие ноты гитары, круглые, словно жемчужины, время от времени падали из-под длинных тонких пальцев Свена.
Оливье взял бутылку с шампанским и наклонил ее над стаканчиком Джейн.
— Нет, — покачала та головой. — Кока-кола.
Налив ей колы, он плеснул себе шампанского. Потом спросил:
— Тебе это безразлично?
— Что именно?
— Разве ты не знаешь, что сейчас он раздевает ее и укладывает на подушки машины?
Джейн негромко рассмеялась.
— Я подозреваю, что это она проделывает такое с ним.