Дороги Мертвых
Шрифт:
На это Даро слегка улыбнулась. — Я думаю, милорд муж, что то, что вы сказали, не совсем точно.
— Вы так думаете, миледи моя жена?
— Да, это мое мнение.
— Хорошо, давайте это рассмотрим. Почему вы так думаете?
— Потому что я имела честь видеть вас в такие времена, и я видела вас, когда вы были в величайшей опасности и в самый разгар рискованных приключений.
— Ну, и что с того?
— И мне кажется, что были намного счастливее, когда вам отовсюду грозила смерть.
— Ча! Вы так
— Я более чем думаю так, милорд, я убеждена в этом.
— И тем не менее мне кажется, что я не припоминаю, что был счастлив в эти мгновения.
— Вы не припоминаете? Тогда вернитесь в то время, когда Островитяне пытались высадиться на берегу, и вы были везде и повсюду, готовясь к защите, размещая резервы и договариваясь об условных сигналах.
— Да, это я помню.
— И я хорошо помню, милорд муж, я отчетливо помню, каким светом сияло ваше лицо в такие времена, как вы жили полной жизнью и наслаждались каждым мгновением.
— Да, верно.
— И значит?
— Значит есть кое-что в том, что вы сказали.
Даро улыбнулась.
— Но, — добавил Кааврен, — разве вы не видите, что сейчас нет настоящих дел?
— Вы думаете, что нет настоящих дел? — сказала Графиня.
— А вы не согласны?
— Да, не согласна.
— Ну, и какое дело вы считаете настоящим?
— Вот: я считаю, что готовятся серьезные дела.
— Серьезные дела?
— Ну, разве вы не послали нашего сына?
— Было невозможно отказать.
— Я считаю, что это предзнаменование.
— Возможно вы правы.
— О, я убеждена в этом.
— И следовательно?
— Следовательно готовятся серьезные дела, и вам нужно обязательно участвовать в них.
Кааврен покачал головой. — Нет, моя дорогая Графиня, я боюсь, что те времена, когда я участвовал в мало-мальски серьезных делах давно прошли.
— Ага, вы так думаете!
— Я уверен в этом.
Даро не ответила ему; она знала, что любые ее слова не сделают ничего хорошего. Поэтому она сделала единственную вещь, которую могла сделать: она бросила красноречивый взгляд на Тевну, пирологиста. Тевна, со своей стороны, увидел, что на него смотрят, и, более того, понял, что этот взгляд что-то означает. К чести Тевны этого взгляда, вместе с предыдущим разговором, оказалось достаточно, чтобы мгновенно понять, чего от него хотят.
— Хорошо, — сказал Тевна, отводя взгляд от Графини, переводя его не на Графа, а, скорее, на огонь. Таким образом показалось, что он скорее обращается к огню, а не к Кааврену, когда он сказал, — Я не хотел бы спорить с вами, мой дорогой соплеменник, но я не уверен, что сказанное вами правильно.
— Как, вы думаете, что я где-то ошибся?
Тевна отвернулся от камина, как если бы он увидел там то, что огонь должен был показать ему, и повернулся к Графу, сказав, — Да, есть некоторые вещи, о которых вы не подумали.
— Что
— И это несомненная правда, — сказал Тевна. — Так что выслушаете ли вы то, что я хочу вам сказать?
— Конечно выслушаю, и по двум причинам: во-первых из-за того, что все ваши слова наполнены глубоким смыслом; во-вторых вы одновременно и гость и соплеменник, и поэтому только из одной вежливости я в любом случае должен выслушать вас.
— Тогда вот то, что я хочу вам сказать.
— Уверяю вас, все мое внимание обращено только на вас.
Тевна хотел что-то сказать, но потом заколебался.
— Давайте, соплеменник, — сказал Кааврен. — Говорите все, что хотите.
— Хорошо, но я боюсь, что переступлю границы вежливости.
Кааврен пожал плечами. — Не имеет значения, я хочу выслушать ваше мнение.
— Очень хорошо, вот: я говорю вам, что вы до сих пор страдаете от боли.
— От боли?
— Да, мой дорогой хозяин. Ваша душа страдает от того, что вы считаете своим поражением, и это причиняет вам беспокойство. Я хорошо знаю эту боль, потому что она двойник моей собственной.
— Прошу прощения, но даже если то, что вы сказали, правда — а я не отрицаю этого — я не в состоянии увидеть, как это связано с нашим разговором?
— Вы не видите?
— Абсолютно, уверяю вас.
— Хорошо, я вам объясню.
— Очень хорошо. Я продолжаю слушать, пока вы будете делать это.
— Вот объяснение: есть одна вещь, которую боль, все равно душевная или физическая, всегда делает.
— И что это?
— Она обращает внимание страдающего внутрь него.
— Вы так думаете?
— Поверьте мне Граф; во время моей работы я видел множество людей, страдавших от боли, и у всех них одна вещь была общей — для них очень трудно было подумать о том, что происходило вокруг них, потому что телесная боль или страдания души всегда толкали их внимание внутрь себя; только когда у нас не болит ни тело ни душа, мы в состоянии ясно видеть мир вокруг нас.
Кааврен тщательно обдумал его слова; Даро, должны мы сказать, оставалась безмолвной, но самым внимательным образом слушала Тевну. Наконец Кааврен сказал, — Ну, похоже вы правы.
— Я убежден в этом. И, если я прав…
— Да, если?
— Тогда вы должны мне разрешить продолжать.
— Очень хорошо, продолжайте.
— Вот, это все, что осталось: поскольку вы страдаете от боли, вы не способны ясно видеть все, что происходит вокруг вас, и, поэтому, вы пропустили жизненно важный факт.
— Ага! Я пропустил какой-то факт?
— Я верю в это.
— Жизненно важный факт?
— Точно.
— Ну, и что же это за жизненно важный факт, который я пропустил?
— Вы хотите, чтобы я сказал вам?