Дороги наемника
Шрифт:
— Это где вы меня видели, шен Фальтин? — В принципе по своему положению я мог молодому ан Дейдену и потыкать, однако ничто так не стоит дешево и ценится так дорого как элементарная вежливость. Парень был из благородного семейства и переход к рыцарскому обращению фер, для него, безусловно, был не за горами.
Для имеющих кое-какое состояние или родственную поддержку представителей уже имеющих герб родов получение прав, или если угодно личного титула рыцаря процедурой было больше технической. Это неблагородным людям в Империи ради смены шена на фера требовалось лезть из шкуры, ибо вместе с правом на сиё обращение они получали герб нового благородного рода и кусок родовой земли от Императора, что никак не могло обойтись без участия государственной власти. Изрядно, к слову
Там где герб уже присутствовал, вмешательство государства в дела воинского сословия сводилось к минимуму, от него, пожалуй, требовалась только регистрация и контроль над соблюдением условий приёмки.
Нетитулованный дворянин признавался достойным войти в воинскую элиту своего сословия исключительно прилюдно, в присутствии не менее чем трех благородных рыцарей. Каждый из свидетелей, в ходе церемонии должен был громко и четко подтвердить окружающим, что не знает за молодым (или не очень) человеком ничего порочащего и согласен, что кандидат достоин этого звания. Прочим присутствующим не возбранялось и возразить. Если возражений не последовало, посвящение документировалось на соответствующей грамоте и скреплялось участниками своими подписями и печатями. Далее новоиспеченному рыцарю оставалось только предъявить эту грамоту ответственным органам для занесения в специальный реестр.
В общем, от земных церемоний с шлепанием мечами по плечам тут было очень даже далеко, да и само понятие рыцаря немного отличалось. Здесь nobilis (знать, правящее сословие или если упростить то дворянство) земной истории не было тождественно miles (военно — благородному сословию). Системы успешно сосуществовали параллельно. Рыцарь был титулом из иерархии miles; благородный господин, барон, граф и т. д. — nobilis. Соответственно, титульной аристократии, для того чтобы стать полноценной частью военно — благородной корпорации, посвящение в рыцари требовалось точно так же как и дну благородного сословия, где отличия от «черни» шли только по происхождению и смена обращения шен на фер была с какой стороны не взгляни огромным достижением.
Собственно как такового «стерпи этот удар и не одного более» вообще не было. Земное посвящение в рыцари в Аэроне и зоне его культурного влияния заменяло вручение посвящающим нового — «рыцарского» меча, о который посвящаемый резал ладонь и размазывал кровь по клинку в знак принятия своих прав и обязанностей и опоясывание рыцарским поясом с висящими на нем ножнами. Что большинство боевых мечей требовало отдельной перевязи, в данном случае никого не интересовало — традиция. Что же до прав, то они сравнительно с уже имевшимися у благородного господина ранее росли совсем негусто, а применительно к посвящаемым в рыцари представителям титульного дворянства, то для них в принципе не менялось ровным счетом ничего кроме получения прав присвоения данного титула и личного обращения кир в качестве довеска. Это простолюдины сразу возносились «из грязи в князи» получая герб, обращение фер и стоившие определенных денег земли одновременно, а что касается капитанов наемных рот и лиц им соответствующих то и продвинутые права баннерного рыцаря в придачу.
Касательно последних сложилась интересная ситуация. Военно — землевладельческая часть аристократии заработавших права дворянства мечом простолюдинов с небольшими оговорками, но считала за своих, практически официально употребляя касательно них термин «свежая кровь». Скрипела зубами, обзывала «базарным дворянством» и делила на равных и не равных рода нобилей торговых городов. И, что весьма неожиданно на фоне лояльности к выходцам из солдат, пыталась по мере возможности вообще не признавать гербов «чернильных душ» из «дворянства мантии». С колдунами дело обстояло точно как с нобилями — для близкого общения и совместных дел их тоже делили на кошерных и не кошерных.
Шен Фальтин культурно подождал, пока я разморожусь от размышлений и ответил на заданный ему вопрос:
— Мы рядом с палаткой барона защищались. Там я ваш меч в настоящем деле увидел.
— И конечно понравилось.
Парень доброжелательно улыбнулся и смущенно почесал нос.
— По
О роде Фальтинов я ничего не знал, однако оруженосцем барона без серьезных причин в любом случае пренебрегать не следовало, да еще и сам парень был мне симпатичен, так что я согласно махнул рукой:
— Приходи на вечерние тренировки, когда будет время.
Шен Фальтин благодарно прижал руки к сердцу, и капитан воспользовался моментом чтобы вступить в разговор, задав вопрос который по уму следовало задать мне:
— Мы зачем барону понадобились?
— Ан Саган появился, — парень на секунду задумался и уточнил, — с сильным войском.
— Далеко? — Заинтересовался я.
— Два перехода.
— У — у — у — у — у! — Скривился капитан.
— И теперь барон не знает, на кого барон обрушится первым? — Поиграть в Шерлока Холмса для пущего авторитета было невредно.
— Это он сам скажет, фер Вран. — Вежливо покачал головой парень.
— Понятно все, — кивнул я. — А тут как дела идут?
— Некогда было посплетничать, — по — взрослому усмехнулся оруженосец. — Да что тут может быть? Даже требушеты совсем недавно делать начали.
Замок Вальдлок когда — то построили на речном изгибе и прорыв после постройки замка канал создали искусственный остров — ровная как стрела каменная облицовка этого канала прекрасно с коня просматривалась. Пускать воды Хьёрта под фундаменты стен владельцы крепости не рискнули, и видимо имели на это все основания — немного превосходящий Дресхолд по площади и треугольный в плане замок, несмотря на наличие по углам трех башен, совсем не производил впечатления неприступной твердыни. Творением гениального архитектора даже не пахло. Стены были примерно такими же по высоте как в Дресхолде и сомнительно, что прочнее, надвратной башни также как и там не было. Также перед началом боевых действий вокруг стен замка располагались постройки посада — ныне их по понятным причинам сожгли, вместе с переброшенным через ров мостом.
Напротив сожженного моста и выходящих к нему замковых ворот, а также обоих находившихся по этой стороне замка башен осаждавшие огородили рогатками три площадки для требушетов и, натаскав материалов, пытались что — то там из них собирать. Что у строителей могло получиться, пока что было неясно, ничего особенно значимого там пока не просматривалось, да и работы в настоящий момент не велись, наблюдалось одно охранение.
Как и следовало ожидать, гравитационная метательная машина по сложности была далеко не ядерной бомбой и, безусловно, вполне могла быть создана даже при минимальных познаниях в механике. Затратами времени и материалов на постройку требушета без опыта и специальных знаний, а также количеством выстрелов после которых он бы развалился, при отсутствии в зоне доступности настоящих специалистов вполне можно было пренебречь.
На месте принявшего обязанности капитана «мусорщиков» Аквила ан Динхольма я бы, безусловно, тоже поэкспериментировал. Даже отвратительные требушеты лучше их отсутствия, с одними лестницами и тараном лезть на крепость через полный воды ров дело не то чтобы глупое, при наличии альтернатив для наемного капитана нерациональное. Даже для кондотьера самого низшего пошиба солдаты были товаром, подлежащим размену на денежные знаки по как можно более выгодному курсу.
Лагерь от оставленного нами ключевых отличий тоже не имел — ровные ряды палаток, «улицы», «переулочки», пустыри под расположение прибывших с нами сотен, развевающиеся значки подразделений, разделяющие их рогатки, баннеры имеющих на то право благородных рыцарей и разумеется, издали наблюдаемый баронский войсковой штандарт, если угодно гонфалон, который уже успели установить. Если я правильно понимал ситуацию, на совещание нас собирали в шатер фера Олина ан Фрайна. Больше остановиться барону было негде — Игнус ан Камм, получивший в ночном бою парочку неприятных ран, всё еще ехал позади нас в обозной повозке прижатым к постели пятым размером своей ручной знахарки. Женщины неглупой, достаточно симпатичной, позитивной и что главное действительно умевшей лечить, нисколько ан Каммом и его приближенными не ограничиваясь.