Дороги Нестора Махно

Белаш Александр Маркович

По шоссе, ведущему на Александровск, движется большая колонна махновцев; кавалеристов человек полтораста и пулеметных тачанок (1 пулеметный полк батьки Махно) около 60. Прислуги было меньше, чем пулеметов. Мы готовимся их встретить. Наши пулеметы располагаются так, чтобы весь отряд попал в огневую засаду, а в тыл махновцев выходит повернутый для этого 397 полк.

Мы загородили им дорогу и предложили сдать оружие. Махновцы крайне удивлены... Они только откуда-то прибыли, не знали всего, что творится в городе...

Долго рассказывать, хотя длилось это минуты. Надо было видеть как взрослые, видавшие виды люди, плакали как дети. Они не ждали такого конца... Как сейчас помню рослого,

молодого кубанца. Он выхватил из кобуры револьвер и сказал: “Вот что, товарищ командир, либо сам пущу себе пулю, и тогда возьмешь коня, либо ты пусти, а живым коня и шашку не дам...”.

“Нет у нас таких разговоров, чтобы не вступать в Красную Армию, мы все, как один пойдем в ряды Красной Армии и батьку заставим, а коли не захочет, не батько он нам, голову свернем”, — взволнованно говорил другой.

И весь отряд, как один человек, твердили то же.

Отрядом командовал коммунист. Я с ним переговорил, и он заверил меня, что не может быть никаких сомнений в искренности отряда.

Я поверил, разрешив отряду двинуться в город.

Мы шли по пятам, и я рассчитывал, что пробка, которую должны были организовать части 41 дивизии, не даст проскочить этому отряду, а его настроение может ускорить развязку...

Я до сих пор уверен, что махновцы не хитрили. Нет, они были искренны, но, войдя в Александровск, они стихийно потянулись за своими частями, не застав их в городе...

В городе обстановка сложилась хуже, чем мы предполагали. 41 дивизия не проявила нужной энергии, и махновцам удалось проскользнуть на юг, в родные края...» [810] .

Из Александровска в Гуляйполе Нестора Махно везли уже в тифозном бреду.

10-го января штарм занял Гуляйполе и готовился к обороне от нападения красных. Но усталость, апатия и тиф продолжали косить полки.

11-го января в Гуляйполе состоялось общее собрание комсостава, штарма и реввоенсовета.

810

История 45-ой Волынской... Т. 1. С. 139. 141, 142.

Было решено: предоставить повстанцам месячный отпуск, усилить формирование новых частей и стремиться с Совправительством заключить военный союз для дальнейшей борьбы с белогвардейцами и Польшей, отстаивая независимость Таврии и Екатеринославщины. 1-й корпус разошелся по домам в Гуляйпольском районе, а 2-й ушел в Мариупольский и Бердянский уезды.

Все наши бронепоезда и артснабжение находилось в Хортице, лишенное всякой возможности перейти Кичкасский мост, или двинуться на Апостолово, где также был взорван Чертомлыцкий мост. Махно, уходя из Александровска, оставил эти боевые единицы на произвол, красные части взяли их себе.

10 января начальник артснабжения Данилов докладывал:

«В Хортице красные захватили шесть бронепоездов, 2 состава снарядов и расстреляли прислугу. Лонцову [811] удалось выхватить бронепоезд и три состава снарядов, с которыми прибыли сюда. Что нам делать?»

Вскоре в Никополь уже вошли красные войска, разоружая больных махновцев. Им достался бронепоезд Лонцова и три состава снарядов, без какого бы то ни было сопротивления. В самом городе находилось пятнадцать с лишним тысяч тифозных повстанцев. Красные назначили своего коменданта, какого-то П. Лебеду, который со своей командой разогнал нашу контрразведку и обезоружил больных. Наши командиры подвергались расстрелу, будь они больные или здоровые. Такое положение заставило нас бежать из города. Со мной была группа в семь человек (я, врач, Петренко, Данилов, Лонцов

и два матроса), 12 января мы из Никополя отправились в Гуляйполе.

811

ЛОНЦОВ (КОЧУБЕЙ) — шахтер из Юзово. Анархист с 1918 г. Участник махновщины со дня ее зарождения.

Проезжая селения: Знаменку, Днепровку, Балки, Попово, Копани, Вербовое, Петропавловку и Пологи я видел проходившие красные части на Крым. Они производили чистку махновщине, обезоруживая группы больных повстанцев, расстреливая командиров. Было жутко смотреть эту кровавую картину и хотелось кричать: «Остановитесь, безрассудные! Махновцы с вами!».

Нас укрывали крестьяне, и мы 19 января добрались благополучно до Гуляйполя.

Здесь стоял штарм. Махно болел тифом и уехал с охраной (15 чел.) в Дибривки. Положение было аховское, ибо армия окончательно парализована и разбрелась по домам. Штарм оставался без прикрытия. Реввоенсовет тоже разъехался по домам, а частью попал в плен красным. Культпросвета уже не существовало. В общем, махновщина как военная сила, окончательно прекратила свое существование.

В оперативном приказе 13 армии № 014 от 23 января 1920 года говорилось:

«...По данным политразведки в селе Гуляй-Поле стоит штаб Махно, располагающий около 1 000 штыков при 12 орудиях. Главные силы Махно разошлись по домам... Сам Махно в Гуляй-Поле и по сведениям болен или умер. Среди главарей из штаба Махно полная растерянность. Для ликвидации в кратчайший срок штаба и банд Махно начдивам 42-й и Эстонской приказываю самым энергичным образом очистить район Гуляй-Поле, разоружить банды. Всех захваченных махновцев препроводить в гор. Александровск. Приказываю: а) 42-й дивизии охватить район Гуляй-Поля с севера и востока, б) Эстонской дивизии — с юга и запада...» [812] .

812

ЦГАСА. Ф. 1656. Оп. 1 Д. 64. Л. 25.

А 26 января командование Эстонской дивизии сообщило командующим 13-й армией и Юго-Западным фронтом: «... По пути наступления и следования Эстонской дивизии, ни одного махновского отряда не было оставлено, а были ликвидированы сразу же... 1-я Эстбригада до Орехова имеет сто пятьдесят пленных махновцев, в том числе один командир полка...» [813]

Среди пленных был родной брат Махно — Григорий [814] и А. Лепетченко, которые тут же были расстреляны.

813

Там же. Д. 65. Л. 67.

814

МАХНО ГРИГОРИЙ ИВАНОВИЧ — батрак с. Гуляйполе. Родный брат Нестора Махно. Расстрелян в начале 1920 г. бойцами 42-й стрелковой дивизии.

Штаб ушел в подполье, а я уехал в Новоспасовку.

На ст. Цареконстантиновка мне встретился разведчик Миша, которого в начале декабря я посылал в Москву для информации о наших успехах в тылу Деникина. В настоящее время он был разведчиком штаба 13-й армии. Он отдал мне собственный мандат, с которым свободно можно было передвигаться по всей советской стране. И сообщил о приказе Реввоенсовета о ликвидации повстанчества.

— Скажи, Миша, зачем расстреливают повстанцев? Ведь они примирились с Советской властью, — спросил я у него.