Дороги Рагнара Ворона

Ледащёв Александр

Драккар сыновей Канута, словно на крыльях, подлетел к берегу и, повинуясь кормилу Оттара, встал бортом к полосе прибоя. «Морской Змей», следуя за драккаром сыновей Канута, подчиняясь умелой руке, тоже повернулся к берегу бортом. Пустить в ход луки местные не успели: берсерки, как и в битве с «Морским Змеем», буквально обрушились на них, как голодные волки кидаются на стадо овец. На берегу запело железо, слышались дикие крики умирающих и изувеченных, раздавался вой сыновей Канута, хрустели кости, и разлеталась во все стороны щедро расточаемая

кровь. Кто-то катался по берегу, наматывая на себя собственные кишки, кто-то старался подхватить отрубленную руку, чья-то голова скатилась в море. Лопались разбиваемые щиты, сыновья Канута врезались в строй данов и разрезали его, как нож масло. Строя больше не было, остались отдельные люди, которые уже понимали, что обречены, но зная, что за спиной остались старики, бабы и дети, и понимая, что берсерки не пощадят никого, продолжали сопротивляться.

Жители селения с мужеством отчаяния пришли на помощь воинам. Но это ничего не изменило. Завывая от бешенства, роняя клубы пены на песок, с ног до головы залитые чужой кровью, берсерки шли вперед с такой легкостью, словно противостояли им соломенные чучела.

Ворон был в гуще боя, там, где не доставали кого-то дети Канута, успевал он. Прикрываясь щитом, он скупо, выверенно бил копьем, бил в грудь, бил в спину, уворачивался от направленного на него оружия, добивал раненых и успевал, казалось, везде.

Бой пьянил его. Он кричал что-то, чего и сам бы не смог разобрать, он убивал жадно и зло, он шел через толпу врагов, помня только о том, что нельзя обгонять берсерков, ибо все, что было перед ними, подлежало уничтожению, и они не различали, друг это или враг. Лица тех, кого он убивал, слились в одно, он не видел различия. Он мстил данам за то, что такие же, как они, оставили его без сердца много лет назад. Вернуть его, конечно, уже не получится, но хоть немного ослабить боль было вполне возможно.

Берсерки уже уничтожили тех, кто встречал их на берегу и теперь догоняли и убивали разбегающихся баб, стариков и детей. Ворон не присоединился к ним. Он отнюдь не был добрым человеком и при нужде мог убить кого угодно, но убивать баб и детей во имя убийства он не стал. Пусть даже они все были данами. Он неторопливо шел за сыновьями Канута.

Берсеркам надоело уже гоняться за бабами и стариками, и они, пошатываясь, шли назад, к берегу. Ворон пошел им навстречу, как вдруг…

…На лесистом холме, поодаль, куда не добрались сыновья Канута, стояли две женщины. Видно было, что они и не думали убегать. Перед глазами Ворона заплясала радужная пелена, а горло сдавило так, что он ни слова не смог бы сказать, даже если от этого зависела бы его жизнь.

Так Рагнар Ворон добрался до берегов Дании.

Глава двадцать седьмая,

в которой Рагнар Ворон все еще в Дании

Ворон, тяжело ступая на враз ставших непокорными ногах, не замечая сыновей Канута и вообще ничего не замечая вокруг себя, пошел к холму. Его била крупная дрожь. Он не смог бы объяснить, что так притягивало его в этих женщинах, стоявших в отдалении. Он просто пошел, как будто туда его тянуло канатом. Он сначала шел, а потом и побежал к ним. Когда до холма оставалось около сотни шагов, Ворон запнулся о камень, а когда снова выпрямился, женщин на холме уже исчезли.

Он взбежал на холм. На холме никого не было. Даже трава не было примята. Но Ворон был готов поклясться, что он видел двух женщин на холме. Он то начинал озираться по сторонам, в надежде увидеть, куда они убежали, то снова принимался изучать холм. Женщин не было. Был горящий поселок, куча трупов на берегу, там же ждали его сыновья Канута, были три драккара на воде. А женщин не было. Ворон подумал, что они, может, убежали в лес, начинавшийся неподалеку от холма, но понял, что они не успели бы скрыться из виду до того, как он взбежал на холм.

Ворон остановился и сильно потер лоб рукой, в которой держал копье. Еще раз посмотрел в сторону леса, пожал плечами и задумчиво пошел к берегу.

— Что ты там увидел, Ворон? — спросил Харальд Камешек. Остальные братья уже лежали на палубе и спали.

— Да похоже, что ничего. Пригрезилось, что ли? Не знаю, Камешек, — ответил Ворон. — Слушай, Камешек… Я понимаю, что в бою ты видишь все не так, как обычный человек, но может быть, ты видел двух женщин на том холме? — Ворон указал рукой.

— Нет, я видел там только темно-синее сияние, думал, что это Бельверст, как всегда. Хотя свет Бельверста немного другой. Нет, Рагнар, я не видел там женщин. — Видно было, что Камешек стоит на ногах, напрягая остаток сил.

— Я не смогу один отойти от берега, — сказал Рагнар на всякий случай. Мало ли, может, багровый туман появляется только в открытом море.

— И не надо. Сиди спокойно на драккарах. Сейчас придет туман — сказал Камешек, укладываясь на палубу. Через миг он крепко спал.

Ворон подумал немного и привязал второй драккар к «Морскому Змею». Делая это, он рассмеялся. Если так и дальше пойдет, то к назначенному месту он приведет целый флот.

— Куда тебе столько драккаров, человек? — прошелестел знакомый голос, и уже красное свечение затопило драккары. — Или жадность твоя не имеет границ?

— Жадность тут ни при чем, — спокойно сказал Ворон, обрабатывая раны очередному берсерку. — Если все пойдет так, как я думал, мне пригодятся все три драккара. Я имею в виду эти два и свой.

— Понятно. Очередной великий поход очередного отважного дурака за море за славой и богатством, — издевательски проговорил туман.

— Даже не за одно море, — все так же спокойно отвечал Ворон, не прекращая своей работы. — Может, за два. Может, больше. Я нашел новую землю, туман, и хочу создать там свободное поселение. Где нас не достанут ни лживые короли, ни тупые ярлы.

— А главным там будешь ты? — спросил туман. Издевка в его голосе все еще звучала, но ее стало намного меньше.