Дороги сказок
Шрифт:
– Ни одного?
– Ни одного. – Мидуэль встал с кресла. – Драконов почти не осталось…
– Да, если и дальше продолжать охотиться на них, то конец мира наступит еще раньше. В чем-то вы сами виноваты, – не вытерпел Андрей, у которого за маской невозмутимости на лице прятался тщательно скрываемый гнев.
– В чем же?
– В том, что оставили драконов одних в тот момент, когда им требовалась ваша помощь.
– Ты не понимаешь…
– Я все понимаю, – перебил Андрей эльфа, вскочил с кресла и встал напротив над-князя. – Сошедшие с ума после атаки на Лес Владыки неба были страшны сами по себе, но после того, как специальные отряды pay и «лесовиков» перебили всех сошедших с ума, почему вы не запретили охоту? Что вам помешало это сделать? Я отвечу – страх перед их мощью и черный жирный пепел на месте Великого Леса. Даже малая часть крылатых тварей была сильнее и страшнее целого войска, которое могло выставить любое из существовавших тогда государств. Люди, эльфы и арии решили спустить на тормозах алчные помыслы охотников, хитростью и коварством уничтожавших разобщенные гнезда. Беда драконов, что они ярые индивидуалисты, и не нашлось того, кто смог объединить их, a pay потеряли доверие. Именно доверие – драконы больше никому не доверяют, своим бывшим союзникам и созданиям – тоже. Поэтому у вас нет шансов спасти мир. А драконы могут спокойно пережить смерть лесов, именно они высадили первые деревья на Иланте, отсюда и связь, и никакой тайны в этом нет, просто лесные эльфы предпочли забыть об этом, вытравили из памяти любое упоминание о Владыках неба. Я отказываю вам в помощи не только потому, что не хочу, но потому, что тогда за мной никто не пойдет. Драконы не примут ставленника эльфов, как бы они ни назывались. Я догадался, что вы хотели мне предложить.
– Что же?
– Здесь два варианта: защиту и покровительство в обмен на обеспечение вас маной, и второй вариант – возродить крылатое племя. Первое – драконы не дойные коровы, второе – я видел, как вы оценивающе смотрели на Ланирру, и по вашим глазам многое понял. Если и существует возможность что-либо сделать, то она будет осуществлена без чьей-либо помощи. От вас потребуется разобраться с этим. – Андрей хлопнул ладонью по стопке бумаг.
– Что это? – спросил Мидуэль.
– Записи хельратов: корреспонденция, бухгалтерские книги, векселя и выписки из архивов.
– Хельратов?
– Да. Монастырь Единого был их базой, а в храме они приносили жертвы. Кристаллы, которые собирают маги, – это осколки от статуи Хель, пришлось дать этим тварям столько маны, что они не смогли ее унести. Вычистите свои авгиевы конюшни.
Мидуэль опешил:
– Какие конюшни?
– Тьфу, навоз на заднем дворе, копившийся веками. Прислужники Хель свили свои гнездышки не только здесь, я не зря сказал, что гномам и вам эти бумаги очень пригодятся. Введите закон, по которому убийство любого дракона карается смертью. Вы единственный, кроме моих родителей, кому я по-настоящему доверяю, и можете это сделать во всех землях: pay, людей, гномов. Я все понимаю, но когда женщины pay начинают покупать кровь и вытяжки из желез внутренней секреции драконов, про «лесовиков» я молчу… Все здесь, в этих бумагах. Обещайте мне, что следствие будет беспристрастным.
– Что ты хочешь за эти бумаги? Как я понимаю, ты не зря обратил на них внимание?
– Портал.
– Что?
– Портал, я хочу, чтобы маги сегодня построили портал. Я сам задам финишную точку. Скоро здесь будет не пропихнуться от разведок, магов и прочих прихлебателей от различных гильдий, светиться перед ними у меня нет никакого желания, как и становиться объектом исследования. Обойдутся как-нибудь, надеюсь, вы им скажете что-нибудь?
– Скажу. Что здесь еще?
– Номера счетов в банках Империи, громадные суммы, накопленные за сотни лет, и пустые чековые книжки с карт-бланшами на предъявителя. – Мидуэль моментально ухватил нить мысли, сузившиеся глаза pay выдали напряженную работу мозга. – Если собрать долговые векселя Империи, хранимые в казначействах княжеств pay и Тантры, то денег хватит, чтобы обвалить банковскую систему Пата и девальвировать империал. В условиях финансового кризиса Империя не сможет вести войну, она давно попала под пяту денежных мешков из банковских домов.
– Сколько тебе лет? – выдал после долгого молчания Мидуэль.
– Через полгода семнадцать стукнет.
– Не может быть! Скажи, откуда все это? – Мидуэль беспомощно развел руками, взгляд его перебегал с вещи на вещь, на короткий миг остановился на Андрее, успевшем прочитать во взоре невысказанный вопрос, переместился на лежащие бумаги преткновения и опять вернулся на драконьего оборотня.
– От Ало Троя. – Андрей сел в кресло и отвернулся от pay – ему было тяжело вспоминать риммские застенки и клетку, но носить все в себе было еще тяжелее, крепость самообладания не всегда сдерживала эмоции, разговор с Мидуэлем основательно расшатал ее устои.
– Я помню его. Способный юноша, сильный разумник, аналитик каких поискать. Ало часто работал в архиве, – заняв второе кресло, сказал над-князь.
– Был. Ало погиб на моих глазах, погиб, обучая меня алату. Вместе с языком я чуть не высосал личность Троя. Часть его знаний, лежащих на поверхности, передалась мне: теперь ваши модели поведения стыкуются?
– Еще нет, и не будут. Ало никогда не отличался логичностью поведения – разумники всегда немного не от мира сего. – Мидуэль встал с кресла. – Когда строить портал?
– Вечером, к восьми часам.
– Хорошо. Хочешь сразу прыгнуть домой?
– Да, вы, как всегда, проницательны, – поклонился Андрей и вышел из шатра.
Задумчиво глядя на переминающегося с ноги на ногу Тимура и сжимающую оголовье меча Ильныргу, Андрей пригладил волосы и, вытирая выступивший на лбу пот, сказал:
– Вот и поговорили. Иль, собираемся. Через четыре часа маги построят портал.
* * *
– Когда уходишь? – спросил Андрей.
Тимур одернул полетную куртку и посмотрел на Фриду, державшую Керра за локоток. Печально – и он, и она страдают… Опять лед. Неужели они так и будут отделены друг от друга заклятием, замораживающим чувства?
– Через час. Как раз перед вами. Маги откроют портал до Ортена.
– До Ортена? Ты разве не в свою часть возвращаешься? – удивилась Фрида.
– Нет, королевским указом все маги, в том числе недоучки, направляются на боевую переподготовку. Пока ты секретничал с над-князем, полусотник из грифоньего крыла связался со штабом моей части и доложил, что я жив и относительно здоров. Радость гросс-дерта я тебе описывать не буду, потому что там из нормальных слов звучало только мое имя, а за остальное в приличном обществе можно нарваться на дуэль, но на душе все равно приятно: ребята и командир искренне переживали за меня.
– Ты… – начал Андрей.
– Я им не сказал, где я. Полусотник над-княжеских грифонов просил не распространяться.
– А Риго? Он был на связи? – Андрею очень не хватало этой балаболки. Риго, несмотря на свой разгильдяйский нрав и несвойственную ему ревность, мелькнувшую в последний день занятий в школе Берга, был тем цементом, который связал таких непохожих друг на друга молодых людей и сделал их настоящими друзьями.
– Риго уже в Ортене, там мы и увидимся, правда, мне необходимо будет зайти в комендатуру за предписанием, но за пару часов обернусь.
– Передавай ему от нас с Фридой огромный привет. И… – Андрей сунул руку в карман, – вот это. – На его ладони лежало несколько светящихся неоновым светом кристаллов. Точно такие же, ползая на коленях, собирали маги в разрушенном храме, с одной лишь разницей: камешки на ладони были размером с голубиное яйцо.
– Я не могу принять такой дар. – Тимур сделал отрицательный жест рукой. – Ты знаешь, сколько стоит один такой накопитель?
– Знаю. – Андрей, виновато глянув на Фриду, снял ее руку со своего локотка и обнял Тимура за плечо. – Знаю, Тим: не дороже моей жизни. Бери. Эту статую, осколки которой сейчас подбирают прилетевшие с мастером Мидуэлем маги, заряжал маной я. – Тимур неверяще уронил на грудь нижнюю челюсть. – Да, теперь ты знаешь второй мой секрет и можешь догадаться, почему меня искал над-князь. А камни – мне будет спокойней, когда я буду знать, что у вас с Риго есть запас маны. У меня не так много настоящих друзей, и терять их из-за того, что у них в неподходящий момент опустошатся внутренние хранилища, я не хочу. Если хочешь, заряжу тебе еще десяток таких. – На последних словах он вложил кристаллы в руку Тимура и крепко сжал его пальцы. Неправда, что «ледяное безмолвие» заглушает все чувства. Сейчас сердце Андрея сжимала тоска, он тосковал по ушедшим в прошлое студенческим дням, оказавшимся одними из самых светлых в его жизни, и всеми фибрами души желал друзьям найти свое счастье и не сгинуть в огне разгорающейся войны.