Дороги сказок
Шрифт:
– Извините меня, миледи, но мне пора. Приятно было познакомиться, – изобразив поклон, Вадим стремительно развернулся к орчанке спиной и остался стоять на месте, пригвождённый фразой старой жрицы:
– И ты бросишь мечту стать целителем? Выкинешь в мусорную кучу стихии?
– Что? – замерев, Вадим полуобернулся и посмотрел в глаза жрице.
– Я вижу переданный дар, ещё немного и он умрёт окончательно. Твоя тёмная сторона перевесит на весах равновесия и останется некромант-убийца, способный отбирать жизнь и потерявший возможность её дарить. Тебя это устраивает, быть одноруким калекой? Получить дар и загубить его, мальчик,
Второй раз за вечер на Вадима напал ступор. Оценивая слова старухи, он поник головой. Как это ни горестно, было больно признавать её правоту. Чёртова бабка – наотмашь била по самому слабому месту. Как она угадывала его болевые точки? И что она к нему прицепилась? Хуже репейника – не оторвёшь. Главное, слова сумасшедшей запали в душу и больно жгли опалённое ненавистью нутро. Надо обладать недужим талантом, чтобы в пять минут вынести мозг до основания и вроде двумя-тремя словами перевернуть всё с ног на голову. Орчанка таковым талантом обладала и, несомненно, виртуозно его применяла. Вроде сказано всего ничего, пара тычков пальцем в небо и ты, разинув рот, уже стоишь перед привокзальной цыганкой, отбирающей твоё бабло.
– Выбор или его отсутствие определяют бытиё всех разумных существ, – несколько нешироких шагов позволили жрице вновь оказаться рядом с Вадимом. – Есть третий вариант – иллюзия выбора. Что ты предпочитаешь?
– А что вы предлагаете? – в Вадиме умер одессит.
– Я предлагаю выбор, но первый шаг должен сделать ты сам.
– Выбор… – молодой высокий парень и пожилая, не менее высокая женщина со стройной мускулистой фигурой, скрытой свободным белым платьем, с высоты Лайлата смотрели на рукотворные магические огни, заливающие тёплым светом территорию школы магии и российского представительства, занимавшего здоровенное здание, построенное в готическом стиле, что притулилось рядом с привратной площадью.
– Я не заставляю тебя отказаться от клятв, – сказала женщина, – но обязуюсь передать знания и помогу обрести себя. Ты сейчас потерян, как щепка в реке. Никак не прибьешься ни к одному берегу и сам осознаешь свою беспомощность, душевно терзаясь опутавшей тебя паутиной долга. Сделай выбор…
– У нас говорят, как говно в проруби.
– Тоже верное утверждение, – ухмыльнулась орчанка.
– Предлагаете сделать финт ушами?
– А что, мне нравится, как это звучит.
– Смогу ли я вернуться?
– Глупый вопрос. Кто тебя остановит, скажи мне. Я никого не собираюсь держать силком. Уйдёшь, когда придёт время или почувствуешь, что пора оставить ученичество. Не бойся стать сильнее. Вашим ханам и князьям нужны сильные бойцы, твоим близким потребуется защита. Они, – палец орчанки ткнул в сторону школы, – превращают вас в кривобоких калек. Я достаточно долго наблюдаю за твоими соотечественниками. Вы чужие здесь и сами осознаёте ущербность навязанного обучения. Ты не первый иноземец, у которого я вижу проявленный дар. Удивительное племя… – в руках орчанки будто сами собой возникли нефритовые чётки, щёлкнула первая бусина. – У вас дар передаётся из поколения в поколение. Скажи, в вашем мире же нет магии?
Вадим кивнул, молча переваривая откровенности, льющиеся из уст жрицы.
– Откуда вы знаете о передающемся даре?
Жрица искоса посмотрела на молодого человека, бусины чёток застучали с удвоенной скоростью.
– Я и говорю – удивительное племя. Вы сами понимаете
– Вам нравится тыкать меня в дерьмо? – съязвил Вадим.
– Не стоит принимать близко к сердцу обычную констатацию фактов, ничего личного.
– Ответьте на один вопрос, почему я?
– Орки жили на Иланте задолго до прихода драконов и прочих разумных. В незапамятные времена магии в нынешнем виде, как таковой, не существовало. Но даже тогда шаманы общались с духами предков и природы, взывали к стихиям и богам, прося дождя, силы, приплода или удачи. Орки обращались к другим силам, не черпая ману из окружающего мира. Не так просто было стать посредником между мирами духов и людьми, только владеющая даром могла стать шаманом. Почему благость богов падала на одних и обходила стороной других, я не знаю, но лишь у жриц Тайли дар передавался по наследству. От матери к дочери. С приходом драконов дар стал просыпаться у мужчин. Они становились магами и колдунами, но не могли поддерживать связь с духами предков – этот дар оставался прерогативой жриц Тайли-матери. По твоим глазам вижу, что ты начал догадываться… Да, ты первый мужчина, у которого я зрю яркий наследственный дар Матери Богов. У твоего народа много мужей, отмеченных дланью Богини, но твой огонь полыхает ярче.
– Понятно…, а все жрицы богини умеют скрадывать своё присутствие?
– Тайли с тобой, если бы искусство тени было таким лёгким, оркам не было бы равных. Нужно быть первой жрицей храма, чтобы овладеть им, но я научу тебя, – последнее прозвучала так, что парень непроизвольно вздрогнул. Орчанка словно обещала вечные муки. Если бы Вадим знал…
"Ира, прости", – подумал Вадим, поворачиваясь спиной к школе и выставляя левый локоток.
– Миледи? – он принял решение.
– Мне нравится это слово, – сверкнула белозубой улыбкой орчанка, подхватывая руку молодого человека. – О кошках не беспокойся…
– Кошках? – не понял Вадим, орчанка стрельнула глазами в сторону парковой зоны, откуда к площади приближалась пятёрка "клякс".
– Кошках. Как же их ещё называть?
Иланта. Ортен. Российское дипломатическое представительство…
– Как пропал? Куда, вашу мать, глядели ваши люди, позвольте спросить?! Да вы…
Подполковник Тихомиров, стоя навытяжку, с каким-то выражением обречённости на каменном лице, сжав в тонкую полоску побелевшие от гнева губы, окунулся в поток грязной брани, обрушившейся на него из уст главного чинуши дипломатического консульства, по совместительству генерала-майора ФСБ.
Проклятый мальчишка! Урод, ублюдок, такую свинью подложил! Воспалённое воображение подполковника рисовало сцены жёсткого допроса, которые он устроит Белову, когда того найдут и приволокут к нему на экзекуцию. Куда он запропастился? Твою налево, подпортил, засранец, статистику и репутацию. Будет удачей, если его, подполковника Тихомирова, не отправят на пенсию или телят гонять за допущенный провал в работе с личным составом. Выговором с занесением в грудную клетку "самоход" Белова не ограничится. Однозначно. Выводы будут сделаны по всем учебным группам. С тихим зубовным скрежетом Тихомиров вспоминал выдержки из личного досье дезертира. Не склонен он к спонтанным, непродуманным решениям и поступкам. Как же, держите карман шире. Белов сломал стереотипы и отчебучил так, что психологи, составлявшие его портрет, второй день икают всем коллективом.