Дороги судьбы
Шрифт:
— Ты ни в чем не виноват, — сказала она, словно внушая ему эту мысль. — Кайл мне все рассказал. Эти люди воспользовались тобой. Ты просто ошибся в них. Не надо из-за этого убиваться. Сядь.
Он опустился на землю. Кинтари сжала его ладони.
— Скажи, о чем ты сейчас думаешь?
— Я же всегда верил ему. — Слова давались Грею с трудом. — Я никогда в нем не сомневался. Он был для меня всем, во что я верил.
— Ты просто внушил себе это. Если бы он действительно был для тебя всем, ты бы знал его лучше. — Кинтари не была уверена в том, что говорит, но она не знала,
— Я всегда шел за ним. Делал все, что он прикажет. Он мог убедить кого угодно в чем угодно. А я на это попался. Все дело было лишь прикрытием для наркобизнеса, так, что ли? Господи, какой же я дурак. Хорошо хоть, не я один. Сколько же народа он так провел. Дарк, когда узнает, будет землю грызть.
С каждой минутой он все больше и больше расслаблялся, горький дурман уходил. Четвертый предал его. Ну что ж, он больше не будет участвовать в его игре. Обойдется. Миссия окончена. На Наитаке его больше не увидят, равно как и на Веллии. Пожалуй, отсюда он полетит на Шанир. Узнает про обстоятельства гибели Дрейка. Потом — потом посмотрим.
Кинтари перебирала пальцами его волосы. Она догадывалась, о чем он сейчас думает, и была рада. Рада, что он наконец узнал правду, а не продолжал идти слепо, повинуясь воле какого-то человека, которому поклонялся. Вампирша не знала, кто этот человек, но ей он представлялся в образе высокого, холодного мужчины, окутанного властью и недосягаемостью. Этот образ не нравился ей. А еще ей было его жаль. Люди так глупо гоняются за властью! Зачем? Власть — это тяжелое бремя, это ответственность, это, наконец, невозможность жить так, как хочешь. Ее отец был главой клана вампиров, и она видела, чего стоила ему его власть. Хорошо, что Грей не думает о власти. Он вообще не такой, как другие люди. Кинтари не могла определить, в чем заключается эта непохожесть, но чувствовала ее. Это ей нравилось.
— О чем ты задумалась? — спросил он. Кинтари вздрогнула. Оказывается, он уже давно наблюдал за ней, а она и не заметила. Другому человеку это бы не удалось.
— О тебе, — легко сказала она. — Не меняйся, хорошо? Оставайся таким, как сейчас.
Он удивился, но ничего не ответил. Кинтари встала, протягивая ему маленькую узкую ладошку.
— Пойдем. Надо же во всем разобраться.
Кэл ждал их на том же месте, рядом с контейнером. Он распотрошил все футляры и теперь запихивал ампулы обратно.
— Они все одинаковые, — проговорил он, не поднимая головы. — Все одинаковые. Ты говорила, может пойти обратный процесс? Но тут нет ни одной, где мог бы быть нейтрализатор.
— Так ты нейтрализатор ищешь? — спросил Грей. — А ты уверен, что он есть?
— Нет. Но ведь должно быть хоть что-то!
— Он может быть у Леонакса.
— Что?
К Грею вернулась прежняя уверенность.
— У Леонакса. Я отдал ему еще один контейнер, не такой, как остальные. Может, это и был нейтрализатор?
Кэл вскочил, глаза его блестели.
— Грей, ты гений! Мне надо вернуться на Арриду. Ты знаешь, где найти этого Лео…накса?
— Нет, но это не проблема. Только…
— Не беспокойся, — по-своему истолковал его замешательство йоки. — Сначала я отвезу тебя туда, куда тебе еще осталось. Время есть.
— Да нет, я не об этом. Если у него не окажется этого нейтрализатора? Или если он его просто не отдаст?
— Отдаст, — заверил его Кэл, жестоко усмехнувшись. — Поверь мне.
— Когда вы улетаете? — тихо спросила Кинтари, до этого молча слушавшая их.
— Да хоть завтра, — ответил ей Кэл.
Эти слова больно кольнули Грея. Завтра? Он всегда знал, что рано или поздно покинет Валькону и Кинтари. Но так скоро?
Вампирша незаметно взяла его руку в свою и легонько сжала, словно ободряя.
— Я надеюсь, вы с Арианой заночуете здесь? — сказала она.
— А мы тебя не стесним?
— Ну что ты такое говоришь, Кайл! Как вы можете меня стеснить?
Она перешла на родной язык и сказала еще что-то, от чего на лице Кэла появилась довольно-таки нахальная ухмылка, и Грею это очень не понравилось. О чем могла сказать вампирша? И вообще, какие у нес отношения с Кэлом? Слишком уж она радовалась его возвращению, да и говорила о нем, как об очень хорошо знакомом человеке.
Видимо, Кинтари почувствовала его сомнения, поскольку укоризненно поглядела на него и отвернулась. Грею стало неловко. Как он мог подозревать ее в чем-то?
Кэл с Арианой заночевали в доме, а Грей, как обычно, остался на берегу озера. Он даже не пытался заснуть, ожидая, что Кинтари снова придет. И она пришла. Легла на траву рядом с ним и долго молчала, глядя в черное небо. Он тоже не произносил ни слова. Потом она повернулась и положила голову ему на плечо, легонько чертя пальцами на его груди таинственные знаки. Грею почему-то казалось, что она пишет то, чего не хочет произносить. Так оно в общем-то и было.
— Скоро рассветет, — задумчиво, будто разговаривая сама с собой, сказала она. — Вон там, за деревьями, посветлеет небо. Сначала чуть-чуть, маленькой полоской, несмело. Потом все небо посереет, а там станет жемчужным. А потом начнет всходить солнце, понемногу. Сначала просто светом, а потом и само покажется, краешком. От деревьев упадут тени, такие длинные, призрачные. Мир изменится. А я впервые не хочу этого. Я бы оставила эту ночь навсегда. Улыбаешься? Я знаю, что это невозможно, я не такая глупая. Но я ведь так хочу этого.
— Я тоже.
— Ты еще не решил, остаться или уйти. Не надо. — Она прижала палец к его губам, когда он захотел возразить. — Не решил. Я это чувствую. Ты решай, не торопись. А когда решишь, скажешь. Но завтра тебя здесь не будет, и ты сам это понимаешь. А сейчас ты здесь. Вот это главное, остальное — ничто.
Не было ни ветра, ни шорохов ночного леса. Были только они двое — и бесконечная, бездонная ночь.
Но настал рассвет.
Кинтари проводила их до корабля. Железная махина вызвала у нее некоторое любопытство, но и только. Даже в мыслях она никогда не покидала Валькону, и назначение летательного аппарата было для нее чужим.