Дороги товарищей
Шрифт:
— Вы отступаете, товарищ старшина? — спросил Саша.
— Нет, атакуем, — зло ответил Батраков.
— Значит, фронт прорван?
— А тебе какое дело? Ты кто? Откуда?
Саша рассказал ему о себе и своих товарищах.
— А-а!.. — заключил Батраков. — Ясное дело…
Он встал и строго глянул на Сашу.
— Ну, а кричать все равно нечего. Как зовут-то?
— Сашей, — ответил Никитин и тоже поднялся.
— Вот так, Александр, у меня шестьдесят пять бойцов и трое раненых, и напускать на них панику — не дело. Им еще драться придется. — Батраков замолчал
— Я, наверное, пойду, товарищ старшина, меня друзья ждут, — сказал Саша.
— Я провожу тебя.
Они зашагали к опушке.
— Вообще-то вы поспешайте, хлопцы, немец близко, — сказал Батраков. Он подумал и добавил: — Немец совсем близко. Это обман, что тихо. Тишины нет. — Еще помолчал и повторил веско и тревожно: — Нет тишины.
И словно в подтверждение этих слов Саша уловил какой-то шум.
— Стой-ка! — Батраков остановился.
Шум нарастал, нарастал.
— Погоди, я выгляну, — почему-то шепотом сказал Батраков и, раздвинув кусты на опушке, тотчас же с непонятной поспешностью заслонил веткой лицо. — Назад! — сказал он.
— А что?
— Танки! — сказал Батраков.
— Какие?
— Немецкие! За мной! Бегом. Танки по полю шпарят!
Никитин секунду стоял на месте, а потом бросился за Батраковым.
Ломая кусты и перескакивая через пни, слева и справа от Саши бежали бойцы. Никитин так и не заметил, откуда они вдруг появились.
В ОКРУЖЕНИИ
Батраков бежал минуты три, может, пять, пока посредине леса не открылась круглая полянка, На середине ее он остановился, поднял руку и крикнул:
— Ко мне!
Первым к месту подбежал Саша, а за ним по одному, по двое и целыми группами стали сбегаться бойцы. У каждого в руках была винтовка, у некоторых трофейные немецкие автоматы.
Одежда бойцов до крайности потрепана, порвана, прожжена. Почти ни у кого не было шинелей и противогазов, только у двоих или троих Саша увидел сбоку, на ремешке, каски. Но зато чуть ли не у каждого на ремне висело по два, а то и по три туго набитых патронами подсумка, рядом болтались гранаты.
Скоро все бойцы, теснясь друг к дружке, сбежались на поляну. Батраков построил их в две шеренги, пересчитал.
— Четверых нет! — Он огорченно покачал головой.
В это время три отставших бойца появились из кустов, за ними показался и четвертый. Он подбежал к старшине и заговорил вполголоса, словно его могли услышать немцы.
— Товарищ помкомвзвода, танкисты из танков повылазили, по опушке шастают, подальше бы отойти надо!
— Становись в строй! — строго сказал Батраков. — От танков они далеко не уйдут, а в лес им на легких танках пути нет. Слушай мою команду: располагаться на привал, отдыхать. Командирам отделений выставить охранение. Посты сам проверять буду. Костры жечь запрещено. Р-разойдись!
Когда бойцы разошлись и стали устраиваться в кустах на
— Ну, а ты, Александр?.. Куда путь держать будешь?
— Я к своим товарищам, в деревню. Они меня ждут.
— Вряд ли, — возразил Батраков, — в деревне немцы. Через дорогу теперь и ночью не пройти.
— Что же делать? — забеспокоился Саша. — Я им сказал: скоро вернусь…
— Э-э, друг, мало ли что сказал. Война! Они не дураки, твои товарищи, сами дорогу найдут. Мы будем отходить к Чесменску, хочешь, пойдем с нами.
— Нет, не могу товарищей бросить.
— Ну что ж, выйдем на опушку, поглядим. Матюшенко! — крикнул Батраков. — Со мной в разведку!
Черноголовый, как грач, Матюшенко, недовольно морща свой острый нос, вылез из кустов.
— Устал, як чертяка, — проворчал он. — Шо, мне бильше усих надо?..
Батраков не обратил на это внимания. Медленно, держа автомат наготове, он пошел в сторону опушки.
— Шо, командир, дело труба? — вдруг спросил Матюшенко.
— Кто тебе сказал?
— Шо я, дурень, чи як?
— Молчи!
— Хиба ж то порядок? Де вин, порядок? Не бачу.
— Молчи, Матюшенко! Опушка близко.
«Ну и гад! — подумал Саша. — Неужели Батраков не чувствует, что этот Матюшенко сбежит?..»
Как и десять минут назад, Батраков раздвинул две ветки, но на этот раз не отпрянул, а, наоборот, высунулся, оглядел поле и кивком головы пригласил Сашу сделать то же самое.
Саша увидел, что по дороге, огибающей деревню, движется непрерывный поток машин. Этот поток издали напоминал тугую и неимоверно длинную змею, чешуя которой металлически сверкала под солнцем. А поле было, кажется, пустынным.
«Где же танки?» — подумал Саша.
— Танки — вон они, — словно угадав Сашину мысль, кивнул Батраков влево. — Видишь?
— Вижу.
Танки — их было шесть — стояли метрах в трехстах, почти на самой опушке. Люки были открыты. Танкисты, одетые в черное, расхаживали вокруг своих машин, рвали на опушке березовые ветки.
— Эх, Батраков, тройку пушечек бы сейчас выкатить, да прямой наводкой! — сказал Матюшенко на чистейшем русском языке. — Вот веселье было бы!..
— Где их, пушки, взять? — Батраков вздохнул. — Ты лучше скажи, что если бы мы не перетрусили, а устроили засаду, а потом в штыки, и положили бы всех возле машин… Вот тогда другое дело! Тогда бы можно кашу — танками-то — на дороге заварить.
— Кто бы их, танки, повел? Мы же пехота.
— Нашлись бы, Матюшенко. Может, попробуем?
— Поздно! Ты видишь?..
Танкисты уже влезали на танки. Почти у каждого в руках была березовая ветка.
Три человека с опушки молча и сурово глядели на врагов.
— Ничего, — тихо сказал Батраков, — ничего. Мы тоже поломаем веточек с ваших березок. Придем и поломаем. А как же? Долг платежом красен. А не мы, так другие.
— Обидно будет, если не мы, — возразил Матюшенко.
— Кому какое счастье. — Батраков повернулся к Саше. — Видишь, Александр? Деревня отрезана. Сейчас там полно немцев. Твои друзья давно в лесу. Ты их вряд ли найдешь.