Дороги, ведущие в Эдем. Полное собрание рассказов
Шрифт:
– Ну что скажешь, Джейк… подходит мне?
– Я раньше ничего подобного не видел. Моя сестра ни за что не поверит, если я ей расскажу… А вот стены мне ваши не нравятся, простите уж, что говорю… какие-то зеленые… такие холодные…
Она озадаченно посмотрела на него, потом протянула руку и дотронулась до стены над туалетным столиком:
– Ты прав. Насчет стен. Они холодные.
Она подняла на него взгляд: на мгновение ее лицо исказилось – и он не понял, то ли она сейчас расплачется, то ли рассмеется.
– Ну, я не то хотел сказать. Черт, я и сам не знаю, что хотел сказать!
– Правда? Или мы просто изъясняемся эвфемизмами?
Он явно ее не понял, поэтому она присела на краешек белой кровати.
– Вот, сядь сюда и покури. А где твой стакан?
Он сел рядом.
– Я его оставил на барной стойке. Здесь у вас тихо – не то что в большой комнате, там такой гвалт стоит…
– Ты давно на флоте?
– Восемь месяцев.
– Нравится?
– А кого интересует, нравится или нет… Я уже побывал много где, куда сам никогда бы не попал…
– Тогда зачем пошел служить?
– Да я и так ждал призывную повестку и решил, что на флоте мне больше понравится.
– И как?
– Ну, я же сказал, такая жизнь не по мне. Не люблю, когда мной командуют все, кому не лень. Вам бы понравилось?
Она не ответила и молча зажала губами сигарету. Он зажег спичку и поднес к сигарете, а она как бы невзначай дотронулась до его руки. Рука чуть дрожала, и пламя подрагивало. Она затянулась и спросила:
– Хочешь меня поцеловать?
Она пристально наблюдала за ним и сразу заметила, как его лицо залилось краской.
– Нет? Почему же?
– Ну, вы же не такого рода девушка. Я бы побоялся целовать такую, как вы. И, кроме того, вы же просто потешаетесь надо мной.
Она рассмеялась и выпустила в потолок облачко дыма.
– Перестань! Говоришь как персонаж дешевой мелодрамы. Что значит «не такого рода девушка»? Просто фигура речи. И совсем не важно, поцелуешь ты меня или нет. Могла бы объяснить, но зачем! Скорее всего, потом ты еще решишь, будто я нимфоманка.
– Я даже не знаю, что это…
– Черт, вот и я о том же! Ты мужик, настоящий мужик, а меня тошнит от этих слабаков, этих женоподобных мальчиков вроде Леса. Мне просто хотелось узнать, как это бывает, вот и все.
Он склонился к ней:
– Ты забавная девчушка! – И в тот же миг она оказалась в его объятиях.
Он поцеловал ее в губы, а его рука скользнула по ее плечу и легла ей на грудь. Она извернулась и так сильно оттолкнула его от себя, что он распластался на холодном зеленом ковре.
Она вскочила с кровати и встала над ним. Они молча смотрели друг на друга. У него был испуганно-непонимающий взгляд.
– Ты похабник, – произнесла она и влепила ему пощечину.
Она распахнула дверь, замерла на секунду, расправила платье и вернулась к гостям. Он еще какое-то время сидел на полу, потом встал и нашел дорогу в прихожую. Тут он вспомнил, что забыл бескозырку в белой комнате, но ему было плевать и просто хотелось поскорее отсюда убраться.
Хозяйка квартиры заглянула в гостиную и жестом попросила Милдред выйти в коридор.
– Ради бога, Милдред, выгони этих парней… Морячки! Они возомнили, что тут флотский клуб?
– Да что с тобой такое? Этот парень приставал к тебе?
– Нет-нет, он обычный провинциальный олух: впервые в жизни попал в приличный дом и сильно впечатлился по этому поводу. Очередной зануда, от которого у меня жутко разболелась голова. Выпроводи их, пожалуйста… всех!
Милдред кивнула, а хозяйка квартиры дошла по длинному коридору до комнаты матери. Войдя, она прилегла на бархатный шезлонг и уставилась на абстрактное полотно Пикассо. Потом взяла крошечную кружевную подушечку и крепко-крепко прижала ее к лицу. Ночевать сегодня она решила здесь, где стены были нежно-розового цвета и такие теплые.
Перевод О. Алякринского
Шуба из настоящей норки
(1944)
Миссис Мансон закрепила наконец парусиновую розочку на своих рыже-каштановых волосах и отступила на шаг от зеркала, чтобы оценить результат. Потом провела ладонями по бедрам… Платье было чуть узковато, но в целом сидело неплохо.
«Перешивать больше нет смысла – все равно его уже не спасти!» – подумала она с досадой, бросила на свое отражение последний критический взгляд, отвернулась от зеркала и пошла в гостиную.
Окна были распахнуты настежь, и в комнату врывались истошные крики с улицы. Миссис Мансон жила на третьем этаже, и прямо напротив дома находилась школьная игровая площадка. К вечеру галдеж становился просто невыносимым. Господи, знать бы заранее, что здесь будет так шумно, она бы ни за что не сняла эту квартиру. Сердито бурча себе под нос, она плотно закрыла оба окна. Ее бы воля – она бы их вообще не открывала!
Но миссис Мансон была слишком взволнована, чтобы сердиться по-настоящему. Ведь сегодня она встретится с Вини Рондо! Только представьте: сама Вини Рондо пожалует к ней в гости! Стоило об этом подумать, как у нее мурашки начинали бегать по коже. Они не виделись уже почти пять лет, и все эти годы Вини прожила в Европе. Когда кто-то из знакомых начинал обсуждать войну, миссис Мансон неизменно заявляла: «А знаете, одна моя очень близкая подруга – Вини Рондо – сейчас в Париже, и она своими глазами видела, как в город вошли немцы! Я просто с ума схожу, когда думаю, какие испытания выпали на ее долю!»
Она говорила так, будто на карту была поставлена ее собственная судьба.
Если же среди ее собеседников оказывались люди, не знавшие, кто такая Вини Рондо, она считала своим долгом рассказать про подругу.
– Дело в том, – говорила она, – что Вини была очень талантлива, ее интересовало искусство и все такое возвышенное… Деньги у нее водились всегда, и она по меньшей мере раз в год ездила в Европу. А после смерти отца она собралась и уехала туда насовсем. Боже… там у нее случился бурный роман, и она вышла замуж то ли за графа, то ли за барона… в общем, за кого-то в таком духе. Возможно, вы читали про нее в светской хронике? Вини Рондо… Чолли Никербокер постоянно упоминал о ней в своей колонке…