Дороги
Шрифт:
То есть все понятно. Непонятно другое - ну плоха Ильгет - но неужели ж приятно человеку просто беспрерывно выплескивать свой негатив? Безостановочно, постоянно тонуть в мысленном ворчании, в ненависти и отвращении? Ведь надоесть же должно.
Ильгет прижала к себе тазик, толкнула подвальную дверь. Облегчение от исповеди прошло полностью. Сердце снова ныло, и внутри все было привычно сжато в болезненный тугой комок. Все это неправильно. Нельзя так реагировать. Кстати, свекровь права в данном случае - у Ильгет и в самом деле бардак. Она не очень-то хорошая хозяйка. И зеркало правда давно не мыто. Могла бы и получше следить за домом. Да, но… мне просто
— Здравствуйте, - она постаралась произнести это как можно бодрее.
— А, шени Эйтлин!
– соседка с третьего, бабушка лет под семьдесят, однако бодрая, с крашеными блондинистыми волосами, всегда в косметике - всегда, даже здесь, в стиралке!
– А я как раз с вами поговорить хотела! Вы свое белье так развешиваете, что места никакого не остается! Надо же и о других немного думать!
Ильгет, онемев, смотрела на соседку.
— Но я…
— Детей у вас нет, неужели надо обязательно каждый день стирать и занимать все веревки?
— Но я не каждый день… да где? Где вы здесь видите мое белье?
— А вот!
– бабушка победоносно указала на чьи-то сатиновые пододеяльники, - и это! И это! И вот здесь, скажете, это не ваше?
– она дернула за дамские кружевные панталоны, в которые Ильгет могла бы завернуться два раза.
— Здесь нет моего белья… это не мое… - пролепетала она. Но соседку уже несло.
— И по коридору шастаете все время, как ночь, так шастаете! Водите друзей каких-то! А мы спать не можем!
— Да не бывает у нас никого!
– закричала Ильгет, не выдержав. По лицу снова покатились слезы. Подхватив тазик, она побежала к двери. Вслед ей неслось.
— Ишь, хамка! Еще и старшим грубит! Мало вас драли в детстве! Я вас из дома-то выживу! В следующий раз полицию вызову!
Добежав до четвертого этажа, Ильгет остановилась. Ладно, белье можно потом сходить развесить. Ну как входить в квартиру в таком виде? Там свекровь. Невозможно, невыносимо. Лицо в красных разводах, слезы. Надо успокоиться. Ильгет прислонилась к стене. Взяла мокрую тряпку - постиранный носовой платок - приложила к пылающему лицу. Сейчас пройдет. Сейчас все пройдет. Все будет хорошо. Наверное, я скоро привыкну ко всему этому. Это что, отец Дэйн, и есть постоянные нападения темных сил? Но ведь свекровь - это не темные силы, и соседка тоже. Или через них действуют бесы? Может быть, и так. А может, сама Ильгет действительно такая дрянь, такая отвратительная, мерзкая тварь, что весь мир ее просто ненавидит - и правильно делает. Ну хорошо, конечно, она не виновата в том, что ей вменяют. Она не занимает бельевые веревки, и никаких друзей никогда у них не бывает. Но по сути она и в самом деле дрянь. Мужа она по-настоящему не любит. Вообще не любит людей. Пишет всякую ерунду и гробит на это очень много времени, в которое можно было бы, например, помыть зеркало. Или почистить унитаз. Ходит в Сеть и общается там неизвестно с кем. Постоянно на всех обижается. Жалеет себя. Ничего хорошего из себя не представляет - лентяйка, образования не получила, не работает, даже работодателям она не нужна… Даже ребенка родить не в состоянии. Господи, за что только Ты меня так любишь? Ведь не за что же, совершенно. Да, я знаю, Ты любишь просто так. Ильгет всхлипнула. Сколько можно здесь стоять? Надо домой все-таки идти. Господи, забери меня отсюда уже, а? Ну почему меня вот сегодня не убили?
Кстати, это тоже - ведь мы, христиане, обязаны всему радоваться. А она вместо того, чтобы радоваться, вся изнылась.
Господи, помоги мне, пожалуйста, сделай что-нибудь, только чтобы не было так больно. Ильгет вошла в квартиру. И сразу же поняла, что свекрови нет. Ура, спасибо, Господи! Как сразу спокойно стало. Пита - он все-таки свой, родной…
Муж сидел за своим ноутбуком, прямо в гостиной. Может быть, в такой ситуации год назад Ильгет первым делом кинулась бы ему жаловаться. Но сейчас… она остановилась. Поставила тазик с мокрым бельем на табуретку.
— Пита, идем есть… Мама уже ушла?
Она говорила спокойно и тихо, надеясь, что муж не заметит красных пятен на лице или дрожи в голосе. И Пита не заметил.
— Ушла, - он встал, пошел на кухню. Тучей уселся за стол, молча ожидая, пока Ильгет накроет - тарелки, хлеб, солонка, разлить суп…
— Я сварила кремовый картофельный. Должно быть вкусно, - сообщила она. Села рядом с мужем и украдкой, не крестясь, прочитала молитву. Не надо раздражать мужа. Хотя это и не поможет. Пита стал рассеянно хлебать суп.
— Проект дурацкий, - пробормотал он. Ильгет сочувственно кивнула. Пита весь в своей работе. Ей это нравилось. Перейдя работать в центр биотехнологии, Пита словно заново родился - увлеченно просиживал ночами за компьютером. Правда, добрее он от этого не становился. Ворчал на шефа, на коллег, которые все время мешают и ничего не соображают, на торговцев, которые заключают идиотские договора. Но по крайней мере, он увлечен работой.
— Они думают, что я им сделаю блок за неделю. Я сразу сказал - две недели - это минимум. Я просто не потяну. И никто не потянет…
— Что-то у вас там прямо потогонная система, - сказала Ильгет.
— Вот именно, - кивнул Пита, -… понимаешь, там… - он углубился в описание технических деталей, уже через несколько секунд Ильгет перестала его понимать. Но просить объяснить было бесполезно, она лишь молча кивала. Потом она спросила.
— Но это проект, ты говоришь, для какого-то нового центра?
— Да, - сказал Пита, - собираются строить у нас. Биотехнологическое производство, какие-то роботы, что ли…
— Живые? Раз биотехнология…
— Ну не знаю. Нас ведь не посвящают в детали, и вообще это проект правительственный, все в тайне. Я думаю, что-то военное… Ось Зла, ты же понимаешь.
Ильгет нахмурилась.
— Я только не понимаю, почему Ось Зла… Если так посмотреть, так это мы на всех нападаем.
— Ну, Иль… ты по-женски рассуждаешь. Смотри, - Пита стал загибать пальцы, - на планете есть целый ряд стран, где общественный строй, во-первых, приближен к диктатуре. Во-вторых, там у них нарушаются права человека. В-третьих, есть совершенно точные доказательства того, что эти страны собираются заключить союз и напасть на Лонгин. И что мы должны, сидеть сложа руки и ждать, пока они к нам придут?
— Да, в общем, все логично, - согласилась Ильгет.
— Они же нам сами скажут спасибо, - проворчал Пита.
Ильгет убрала тарелки. Поставила второе. Ей не хотелось есть.
— А ты?
— Я только десерт буду.
Ильгет села напротив мужа, наблюдая, как он ест. У него очень красивые руки. Длинные пальцы, как у пианиста. Ильгет нравилось смотреть, как Пита работает на клавиатуре. Как ведет машину.
— А меня сегодня чуть не застрелили, - сказала она. Пита поднял бровь.