Дорогой чести
Шрифт:
Внук приехал, погостил. А на следующее лето сам запросился к деду. Ему очень понравилось на маяке. Главное — полная свобода. Бегай по скалам, выискивай гнезда, охоться, лови рыбу — все, что угодно. Дедушка только поглаживает бороду да кивает головой. А иногда посадит внука рядом с собой и начнет рассказывать удивительные истории: о дальних плаваниях, о суровой и прекрасной морской службе, о жизни моря, о чужих далеких странах, о своих друзьях-моряках, которые умели любить свою Родину и постоять за нее в боях.
А как красив летом берег, изрезанный фиордами и заливами! Между скалами шумят быстрые ручейки. Склоны сопок покрыты карликовыми березками, изумрудной травой. В низкорослых ивовых зарослях
Но в это лето, едва Саня успел приехать к дедушке, началась война. Напав на нашу страну, фашисты захватили пограничную часть берега, и поворотный маяк оказался в тылу у гитлеровцев, недалеко от переднего края.
Потап Петрович с внуком успели все-таки разобрать и попрятать оборудование маяка до того, как на мысу появились фашисты. В первый день их пришло человек десять. Они ворвались в избушку, обшарили углы и сундуки, переворошили сарай и мастерскую, осмотрели башню маяка.
Потап Петрович, словно не замечая фашистов, стоял около дома и смотрел на восток, откуда доносились глухие взрывы. Саня, прижавшись к деду, исподлобья поглядывал на гитлеровцев.
Тонкий, высокий фашист, видимо старший, подошел, ковыляя на длинных ногах по неровной каменистой площадке, к деду Багрову, ткнул пистолетом в грудь и, кивнув на дом, закричал на ломаном русском языке:
— Шагайт!
Потап Петрович глянул на него, спокойно отвел от груди руку с пистолетом.
Фашист чуть отступил и, потряхивая пистолетом, опять закричал:
— Шагайт! Шагайт!
— В свой дом отчего не шагайт, — сказал дед и пошел.
В комнате длинноногий начал тараторить, то улыбаясь, то грозя пистолетом:
— Маяк есть исправляйт… Прибор зашигайт… Где есть будет прибор?
Дед молчал, пожимая плечами. Длинноногий рассвирепел и ударил деда пистолетом по голове. Багров покачнулся, но не издал ни звука. Саня задрожал и, кинувшись к длинноногому, закричал:
— Не трожь дедушку, морда!
Потап Петрович схватил внука за плечи, притянул к себе.
— Молчи!
Саня замолчал и с ужасом смотрел, как с дедушкиной бороды падали на пол красные капли.
Длинноногий что-то скомандовал солдатам. Солдаты взяли деда за руки и пригнули к полу. Саня страшно закричал. Длинноногий схватил мальчика за шиворот и выбросил за дверь. Саня упал на камни и зарыдал от обиды и бессилия. Спустя некоторое время из дома вышел, длинноногий, приблизился к мальчику и ткнул его сапогом. Саня не пошевелился и только широко открытыми глазами пристально смотрел на гитлеровца. Когда немцы ушли, Саня побежал в дом, На полу лежал окровавленный дедушка.
— Дедушка, дедушка, — закричал Саня, встав около него на колени.
Потап Петрович открыл глаза.
— Дедушка, больно?
— Ничего… — прохрипел старик.
— У-у! Это тот длинноногий. Я его убью, дедушка. Возьму ружье и убью.
Потап Петрович с трудом сел.
— Ружье?.. Ничего, ты крепись. Будет срок. Дай воды.
…И потекли тяжелые дни в немецкой неволе. Каждый день приходят на маяк фашистские егери, кричат на дедушку, тычут кулаками, гоняют Саню в рыбацкое становище за водкой, и, напившись, горланят какие-то непонятные песни.
Верят дедушка с Саней: возвратятся советские моряки и все будет хорошо, как раньше. Дедушка отремонтирует маяк, и свет его, как прежде, будет указывать кораблям путь в морские просторы. Но когда это будет? Скоро! Скоро! А пока надо терпеть, надо сильно, сильно хотеть победы, верить в нее, и тогда она придет, непременно придет.
Наступили холода. Дни стали короче, ночи длиннее.
Потап Петрович так и не может оправиться от побоев. Он еле-еле передвигается по комнате, но на внука посматривает весело.
— Ты, Саня, запоминай, — говорит он внуку, — где у немцев расположены пушки, пулеметы, склады, проволочные заграждения… Все запоминай. Пригодится. Наши должны вернуться. Обязательно! Спросят у тебя — должен ответить. Понял?
— Я запоминаю, дедушка. У «бараньего лба» большие пушки стоят, а на «клюве» — пулеметы…
— Все и запоминай. Только не попадайся на глаза.
— Дедушка, а я видел того длинноногого, который бил тебя. Я в него камнем запустил… Не попал только. Но я его еще увижу, дедушка. Я ему покажу!
Потап Петрович притронулся рукой к голове внука.
— Ты погоди. Веди себя тихо, не задирайся. Дай срок. Придут наши, тогда…
Но Саня не послушался деда. Длинноногий не выходил у него из головы. Он видел его уже несколько раз. Шагает по берегу, как мачта, — длинный, прямой. У него и усики тонкие, бесцветные; и губы тонкие; а нос — большой и красный. Саня его на всю жизнь запомнил. Только бы выбрать подходящий момент…
Мальчик приметил, что длинноногий часто спускается к морю по крутой тропке. Упираясь пятками в неровности, он, перегибаясь, как палка, быстро соскальзывает вниз. Ходит он по этой тропке в одно и то же время и всегда в сопровождении нескольких солдат. Саня несколько раз проследил за длинноногим, и у него созрел план. Он внимательно осмотрел тропку у обрыва, что-то прикинул, и в следующую же ночь, ничего не сказав дедушке, решил устроить засаду. Мальчик захватил с со-бой тонкий пеньковый трос и натянул его поперек тропинки у самого обрыва, привязав одним концом за выступ скалы. Другой конец взял в руки и спрятался невдалеке. «Побеги теперь только!» — пообещал мальчик своему врагу и стал ждать. Долго лежал Саня, но длинноногий не появлялся. Мальчик промерз, стучал зубами, но не покидал своего поста. И вот, наконец, вверху, в расщелине скалы, послышались шаги. Кто-то спускался по тропинке. Саня вгляделся в темноту и увидел несколько человеческих фигур. Впереди шел длинноногий. Саня узнал его сразу. Мальчик изо всех сил натянул трос и притаился. Сердце колотилось так громко, что ничего, кроме его гулких ударов, Саня не слышал. Казалось, прошло бесконечно много времени. Саня перевел дыхание и в этот самый момент трос неожиданно дернулся и выскользнул из рук. Мальчик съежился и замер. Сейчас, сейчас… Мало-помалу оправившись от испуга, он прислушался: вокруг никого. Под обрывом тоже как будто никого нет. Что же случилось? Мальчик осторожно выглянул из-за камня, осмотрелся. Трос болтался над обрывом. Очевидно, длинноногий даже не заметил его, когда задел ногой и без труда вырвал трос из рук мальчика. Саня чуть не заплакал от досады. «Ладно! Я привяжу и другой конец. Все равно кувыркнешься под обрыв, длинноногий!»— решил мальчик. Отвязав трос, он вернулся на маяк.
В следующий раз Саня закрепил оба конца троса. Длинноногий и солдаты появились как всегда в то же самое время. Мальчик чуть не вскрикнул от радости, когда увидел своего врага скользящим по тропинке. Вот он почти приблизился к тому месту, где был натянут трос… Саня даже приподнялся от нетерпения. Страха он теперь не чувствовал. Все это походило на занятную, хотя и опасную игру. Длинноногий сделал несколько шагов и вдруг запнулся, перегнулся вперед и, растопырив руки, с криком полетел вниз головой под обрыв. Следующий солдат поспешил к нему на помощь и… тоже упал и покатился по склону. Саня, забыв об опасности, приподнялся из-за камня и захлопал в ладоши.