Дорогой, это смерть
Шрифт:
Наконец я переступил порог и услышал, как за мной закрылась дверь.
Глава 5
Ясное дело, здесь проходил съезд. Съезд гангстеров и их телохранителей. Я представлял себе в общих чертах его повестку дня, однако мне нужно было знать наверняка. Я вспомнил, что утром в баре встретил своего знакомого шулера Арчи Кроуза. Возможно, удастся вытянуть кое-что из него — ему явно захочется расквитаться со мной за прошлое: ему пришивали преступление, а я сумел его оправдать, правда, не потому, что жаждал ему помочь — я искал настоящего виновника
Минут пятнадцать я шатался по коридорам, пока не узрел в кресле в вестибюле Кроуза, еще раньше я заметил моего приятеля коридорного, теперь облачившегося в двубортный костюм и явно не спускавшего с меня глаз. Я как бы невзначай приблизился к Арчи и сказал, не шевеля губами, как это делают урки: «Увидимся в баре, Арчи». Вышел за дверь, остановился, крутанулся назад и столкнулся лоб в лоб с бывшим коридорным.
Это был не Винсент Торелли, поэтому я дал волю гневу.
— Ты что, в пятнашки играешь? Сгинь, приятель. Мне и так из-за тебя досталось. Ну, вали отсюда.
Он даже не огрызнулся. Я вышел к бассейну и направился в бар. Арчи уже сидел на табурете возле стойки, я взобрался на соседний, заказал бурбон и бутылку минеральной воды. Потягивая виски вперемежку с минералкой, я изложил Арчи суть дела. Его не больно тянуло на откровенность, но он ничего от меня не утаил, подтвердив тем самым мои догадки. Я крепко встревожился.
— Так значит, этот съезд не имеет никакого отношения к афере Пулеметчика, то есть к этой его затее с шантажом? — поинтересовался я.
— Если и имеет, то всего лишь косвенное. Но ты сам видишь, как она вписывается в пейзаж.
— Да. Мастерски.
— Это же Пулеметчик.
— Вот именно, — поддакнул я, а сам подумал: интересно, как Арчи прореагирует на смерть Пулеметчика — ведь они дружили? — А ты случайно не знаешь, кого это Пулеметчик припер к стенке? — как бы невзначай спросил я.
— Нет. Какую-то важную шишку из партии.
«Вот те на. А ведь Джо особенно подчеркнул то, что якобы порвал с партией», — промелькнуло у меня в голове. Я сделал мысленно заметку, допил виски, заказал еще два.
— Арчи, а как насчет этой пленки? Там на самом деле какие-то разговоры с профсоюзниками?
— Да. Этих типов было штук шесть. Большие шишки не любят, когда становится известно про их махинации. Эта пленка оказалась увесистой дубинкой. Так говорят, Скотт. Я сам, как ты понимаешь, ничего не видел.
— Угу.
Что-то пронеслось в голове, я схватился за самый кончик, попытался сосредоточиться. Цепочка, сматывающаяся в один клубок. Похоже, сматываясь, клубок меня удушит, но я по крайней мере уже имел представление, что к чему, и мог, следовательно, двигаться дальше. Не исключено, что мне удастся заронить в Арчи идею, которая в дальнейшем сработает мне на пользу.
Неспеша отпив из стакана виски, я поставил его на стойку и сказал:
— Арчи, чует мое сердце, Пулеметчик собрал весь этот хлам на какого-то важного дядьку, чтобы представить его Торелли. В таком случае у Пулеметчика окажутся на руках козыри, не так ли?
— Не козыри, а карт-бланш, Скотт. От того, что есть у Пулеметчика, зависит вся программа.
— Угу. —
— Пулеметчик сработал великолепно, если только он, конечно, не держит в кармане шиш.
Арчи нахмурился.
— То есть?
— Не обижайся, Арчи, однако таких крупных мошенников, как Пулеметчик, можно пересчитать по пальцам. Да, да, не возражай. Не исключено, что ему может захотеться надуть Торелли.
Арчи взвился на своем табурете и изумленно уставился на меня.
— Надуть Торелли! Ты что, Шелл, спятил? На такое даже Пулеметчик не рискнет.
— Почему? Разве он не мог разыграть небольшой спектакль, распустить слухи и тем самым заставить Торелли изрядно попотеть. Правда, Пулеметчика могли на самом деле прикончить, но если он жив, он огребет кучу денег.
Арчи кусал губы.
— В таком случае это будет самое грандиозное мошенничество, — тихо сказал он.
— Однако я отнюдь не настаиваю на своей версии. Скорей всего Пулеметчик на такое не осмелится. Можно, конечно, поспрашивать, тем более, что здесь его дружки. — Я усмехнулся. — Они сумеют защитить его от него самого. Да Торелли бы все равно его перехитрил. Торелли так просто вокруг пальца не обведешь.
Арчи усиленно соображал.
— Ну что ж, спасибо тебе, Арчи.
Я допил виски.
— Теперь мы квиты, да, Скотт?
— Квиты. — Он глотнул из своего стакана. — Если не возражаешь. Арчи, еще один вопросик. Что это за мурло вон там, напротив? Он мне буквально на пятки наступает. И ему плевать на то, что я об этом знаю.
Арчи посмотрел в ту сторону, куда я кивнул, перевел взгляд на меня и нахмурился.
— Тебе лучше от него избавиться. Ведь это же Шутник.
Я даже не успел его поблагодарить. Сорвался с места, влетел в свою комнату и запер дверь. Шутника я знал, но только заочно: я знаю многих головорезов по именам, их послужным спискам и качествам, но не знаю в лицо, поскольку сфера моей деятельности ограничивается южно-калифорнийским побережьем. Этого Шутника звали Эйбл Сэмюэлз, он работал в Чикаго, а Шутником его прозвали за то, что вид у него был отнюдь не шуточный, к тому же он обожал всякие глупые шутки. Особенно на него находило перед тем, как кого-либо убить. Дружки считали его уморой, что касается жертв, их мнения никто не знал. Его акции в глаза преступной верхушки были неустойчивы, хотя он и был жесток, исполнителен и надежен. Дело в том, что Шутник, как и почти все любители глупых шуток, слишком часто впадал в раж и мог изувечить своего подопечного раньше срока.
Но самое страшное заключалось в том, что этот Шутник, будучи всего лишь исполнителем чужой воли, чихал на все на свете законы, считая, что ему все сойдет с рук. Помнится, он пристрелил на углу Седьмой и Спринг в нашем городе Арта Флая, букмекера из Лос-Анджелеса. Десять человек были прямыми свидетелями преступления, один из них что-то такое вякнул в суде против Шутника. Но Шутник все равно ушел от правосудия. Через три месяца храбрый свидетель умер в своей собственной постели от пулевых ранений. Плюс ко всему прочему этот Шутник был наркоманом и близким приятелем Джорджа Мэдисона.