Дорогой интриг
Шрифт:
Дядюшка предполагал, что между ними ничего, кроме флирта не было, но девушка оказалась чересчур впечатлительной и романтичной. Может, конечно, дело было в том, кем являлся предмет обожания, и дочь городского головы была не столь наивна. Этому свидетельствует то, что ее отец, изловив беглянку, попытался предъявить претензии его светлости, однако ничего не добился и отправился жаловаться королю.
— Не могу сказать точно, что происходило за закрытыми дверями, дело не афишировалось, — говорил его сиятельство. — Знаю точно, что Ришему была устроена выволочка, а городского голову с его чадом отправили обратно в Ноэ.
Эта история была единственной, в которой оказалась замешана девица. Предусмотрительный герцог по большей части сходился с дамами уже имевшими определенный опыт, а потому безопасными, если, конечно, у них не имелось ревнивого мужа. Впрочем, как сказал дядя, кое-кто через измену супруги получил доходное место и претензий к жене и ее любовнику не имел.
— Шанриз, вы приучаете меня разговаривать с вами на такие темы, о которых я никогда бы не посмел заикнуться в присутствии девицы, — в окончании произнес его сиятельство и закончил: — Не сочтите за лицемерие. Мне попросту неловко.
После этого разговора мы, наконец, покинули мои покои и поспешили присоединиться к нашим партнерам по игре в спилл. Мы опасались, что уже не будет свободным столиков, потому что сильно задержались, но не могли и предположить того, что увидим. Когда мы вошли в гостиную, нам не только не хватило столика, но даже не было места, где встать! Наш карточный салон был полон придворных, которые и близко к дверям этой гостиной никогда не приближались.
Они заняли игральные столики, диваны, кресла, да практически всё! Завсегдатаем было попросту некуда приткнуться.
— Да что же это, — охнула я, ощутив острый прилив возмущения.
А в следующую минуту мы столкнулись с главой дворцовой стражи - графом Верном Сикхертом. Он был примерно в том же возрасте, что и секретарь короля. Дядюшка говорил о нем, как о добродушном и прямолинейном человеком. Граф обладал чувством юмора, но шутки его бывали грубы. С подчиненными был строг, даже суров, но они всегда могли найти у него поддержку и помощь, за что уважали. Правда, и пользовались расположением своего начальника. Однако если он об этом узнавал, то хитрецу приходилось несладко.
Так вот граф со свойственной ему прямолинейностью выпалил, глядя на меня:
— Что же вы сотворили, ваша милость?
— Я?!
— Мы жили себе тут мирно и тихо, пока вы не привели сюда всех этих людей, теперь наше обиталище попрано, — ответила графиня Сикхерт, стоявшая за плечом супруга.
— Это возмутительно, — отчеканила я. — Если бы я хотела быть среди этих людей, то не покидала бы комнат ее светлости.
— Их сиятельства хотят сказать, — вмешался более спокойный барон Хендис, — что возмущены нашествием людей, которым нет дела до спилла. Они явились сюда, прознав, что Его Величество почтил нас своим внимание. Где король, там и его придворные.
— Но почему виновной делают меня?
— Потому что государь пришел вслед за вами, — пояснил граф Сикхерт.
— Однако это не повод обвинять баронессу, — ответил ему мой дядюшка. — Она приходила сюда не с целью привлечь чье-то внимание, а всего лишь поиграть в спилл. И я настоятельно прошу не навешивать на ее милость вины, которой на ней нет. Мы сами находимся в растрепанных чувствах, потому что надеялись на тихий вечер за увлекательной и неспешной игрой.
— Благородные господа, — к нам пробился лакей, наблюдавший за спорами, — прекрасные дамы, извольте следовать за мной.
— Куда? — нахмурился глава дворцовой стражи.
— Его Величество велел сопроводить вас в другую гостиную, где уже расставлены столики и всё подготовлено к игре, — пояснил лакей. — Его Величество приказал передать, что предвидел подобный исход и, как выразился государь, желая загладить свою вину, он приглашает любителей игры в спилл проследовать в его покои, где никто вам не помешает. Более того, вы можете позвать с собой ваших партнеров, разумеется, не привлекая внимания.
— О-о, — протянул граф Сикхерт, — невероятная милость.
— Тихо, — шикнула на него супруга, — иначе нас затопчет этот табун искателей милостей.
Дядюшка вновь подал мне руку, и мы первыми покинули гостиную, уничтоженную нашествием саранчи. Вслед за нами вышла графиня Сикхерт, а ее супруг и секретарь государя отправились собирать единомышленников.
— Как же хорошо, что вы с нами, ваша милость, — нагнав нас с его сиятельством, произнесла графиня. — О таком и мечтать было нельзя. Вы уж простите нас с графом, но так сильно было потрясение, вы себе представить не можете.
— Отчего же, — ответила я с вежливой улыбкой, — вполне могу, мы с дядюшкой были потрясены не меньше.
— Чтобы загладить свою вину, позвольте пригласить вас с его сиятельством завтра на прогулку на лодках, — продолжила графиня. — Мы с супругом любим прокатиться на лодках, очень умиротворяющее занятие.
— Мы с ее милостью присоединимся к вам с большим удовольствие, — ответствовал за меня дядюшка. Мне лишь оставалось согласно кивнуть и поблагодарить за любезность.
Стражи – это глаза и уши по всей резиденции и в столичном дворце. Стражи – неприметные тени, на которых зачастую не обращают внимания. Стражи – это ларец с тайнами обитателей королевских чертогов и помощь. Разумеется, я была в восторге от шага ее сиятельства! Очень полезное знакомство. И если даже я буду умирать от скуки, то непременно уйду от четы Сикхерт с улыбкой на устах. Граф Доло незаметно пожал мне руку, поздравляя с первым успехом, я ответила ему улыбкой.
Вскоре за нами поспешили королевский распорядитель и глава казначейства с супругой. За ними покинули гостиную начальник дядюшки – глава Тайного кабинета, также с супругой и королевский секретарь. Кто вышел следующим, я уже не видела, потому что мы свернули к лестнице. И пока шли до королевских покоев, вели непринужденную беседу с графиней Сикхерт, теперь казавшуюся милейшей женщиной. А она очень старалась быть таковой, так что нам с дядюшкой оставалось отвечать любезностью на любезность.