Дорогой парадокса
Шрифт:
– Ну да, так она и говорит. Она нам сказала, что Прим водит людей за нос и вмешивает их в такие дела, о которых им бы и знать не следовало.
– А Богиня сама чем занимается?
– Ей-богу, ума не приложу. Откуда мне знать, чем должна заниматься богиня? Никто из нас не понимает, что тут вообще происходит. Разве что эта – как ты ее называешь? – Белая Дама и Прим – это враги.
– А что она вас пытается заставить сделать?
Краузе фыркнул.
– Да кланяться ей в ножки, это одна сторона дела. Я от этого начинаю здорово уставать. – В его голосе появились беспокойные
– А чего ты так волнуешься? Что произойдет, если навлечь на себя ее неудовольствие?
– Ни еду, ни воду не получишь. Двое из наших парней вчера умерли. Они заболели еще в дороге. Думаю, это цинга – хотя у Жюля еще и с сердцем было не все в порядке. Но Дама могла их спасти, а не стала, потому что Мур с ней дерзко разговаривал.
Стало быть, Мура в машине Краузе не было. И у нас на этой планете стало двумя врагами меньше. Все лучше и лучше.
– Наверное, зря я тебе все это рассказываю… но, черт его знает… мы все уже очень уж домой хотим. Теперь у тебя есть карта. Джейк. Настоящая. Как насчет того, чтобы заключить с нами договор?
– А ты все еще веришь в слухи? – спросил я.
– Ну же, Джейк! Сама Богиня нам сказала. Что она дала тебе настоящую карту. Она понадобится нам, чтобы доехать домой.
– Богиня вам что-то не то сказала, Краузе. У меня никогда не было никакой карты, и ничего я не знаю.
– Так куда же ты, в таком случае, направляешься? – он крякнул. – Ты же едешь к большому порталу на обратной стороне диска, я готов поспорить.
– Просто осматриваю планету, Краузе. Тут масса всего интересного.
– Ну да, конечно. Слушай, нам даже не нужна эта карта. Все, что нам действительно нужно – это черный кубик. Его хочет Богиня. Если она не получит кубик, мы не уберемся с этого блина во веки веков.
– Краузе, у тебя страшные проблемы. Мое тебе соболезнование, но помочь тебе ничем не могу. У меня больше нет никакого кубика. Прошлой ночью в мой тяжеловоз кто-то вломился. Кто-то и украл этот кубик.
Краузе несколько секунд не отвечал.
– А откуда я могу знать, что ты говоришь правду?
– Это, конечно, не проверишь.
Впереди был крутой поворот. Я взял его на огромной скорости. Выезжая с поворота, я увидел, что теперь у меня появилась возможность выполнить задуманный маневр. Дорога выпрямлялась и продолжалась дальше совершенно по прямой, рассекая надвое зеленую равнину, которая выглядела упругой, но не болотистой.
Я выключил микрофон.
– Брюс, бери на себя вспомогательное управление для «алабамского разворота».
– Джейк, – предостерег меня Брюс, – делать такой маневр не рекомендуется.
– Помогай!
– Беру управление на себя.
Я дернул за переключатель, который контролировал градиент трения ведущих роллеров. Теперь эти роллеры почти не имели трения. Я резко затормозил. Трейлер немедленно резко занесло влево, но, вместо того, чтобы скорректировать его движение, я просто дал ему ехать, как бог на душу положит, выключив управление на панели и лишив трения и передние роллеры кабины. Тяжеловоз завертелся волчком.
Самое сложное было остановить этот маневр.
– Джейк, ты съезжаешь на обочину? – раздался в наушниках голос Краузе.
– Брюс! Стабилизируй!
Я снова дернул переключатель и бешено повернул рукоятки управления, в то же самое время маневрируя рулем и тормозя. Мне приходилось делать все одновременно – Брюс был занят тем, что управлял стабилизаторными дюзами и различными сервомеханизмами стабилизации, которые не давали тяжеловозу совершенно выйти из-под контроля. Теперь мы ехали назад, и скорость наша снижалась. Трейлер начал снова вихляться из стороны в сторону. Я включил ведущие роллеры на максимальное сцепление, снова лишив трения задние роллеры. Тяжеловоз задрожал, и мы со скрежетом на миг остановились – на весьма краткий момент, потому что я прижал педаль газа к самому полу. Тяжеловоз скакнул вперед, и мы полетели над дорогой прямо назад, на Краузе.
Краузе как раз выезжал из-за поворота.
– Джейк, я не могу просто поверить тебе на слово… Эй! ЧТО ТЫ ДЕЛАЕШЬ?!!
Мы летели прямо ему в глотку.
Вооруженная пулеметом приземистая машина, раскрашенная под джунгли, вильнула на обочину, но я вел свою машину прямо на нее.
– Брюс, возьми на себя зажигательную пушку!
– Есть. Цель взята на прицел.
У Краузе не было времени попытаться палить в нас. Башня его пулемета вращалась, пытаясь прицелиться, но тот, кто вел машину, слишком был поглощен тем, чтобы не попасть под страшный динозавровых размеров каток, каком представлял из себя мой тяжеловоз, и рулил так, что башня только беспомощно моталась, не в состоянии прицелиться как следует. Машина завиляла и съехала на зеленую равнинку, повернувшись к нам замечательно удобным для прицельного выстрела боком.
– Огонь! – завопил я, но Брюс опередил меня на четверть секунды.
Его выстрел пришелся прицельно по намеченному боку, бело-голубой луч зажигательной пушки распорол огненную щель по всей длине правого борта машины Краузе. Я снова вырулил и направился обратно на дорогу. Левое параболическое зеркало обзора показало машину Краузе, которая подскакивала по травке, направляясь к нескольким желтовато-белым пирамидам. Машина ударилась о низенький холмик и бешено запрыгала по равнине.
Потом она взорвалась. Наверное, выстрел Брюса попал прямо в артиллерийский склад на борту. Взрыв звездистых ракет выстрелил из огненного шара, в который превратилась машина.
Я больше не мог смотреть, потому что машина моя мчалась обратно к повороту. Я притормозил у поворота и тут же снова набрал скорость.
На нас ехали еще два автомобиля военной марки.
– Пли немедленно! Огонь по всем целям!
Брюс выдал на полную катушку, в лоб поразив обе машинки. Они с разгону пролетели мимо нас, и я услышал треск запоздалого ответного огня. И снова мы застали их врасплох, так, что они не смогли открыть огонь по кабине. Я не собирался давать им еще одну возможность.