Дорогой парадокса

де Ченси Джон

Небо было земного, голубого цвета, земля была цвета земли. Деревья смотрелись так, как должны были выглядеть, трава походила на траву. Если вспомнить все те миры, на которых я побывал за последние тридцать лет, то это было странно.

Воздух был… необычный, и он все сильнее раздражал меня по мере того, как мы продвигались в глубь большого бесконечного города.

Дарла потирала глаза.

– Какое-то странное раздражение, – сказала она, шмыгая носом.

– Это смог, – ответил Карл. – Вы к нему привыкнете, ну, так обычно и бывает, если тут немного

пожить. Осенью мы перебираемся в Санта-Ану, чтобы избавиться от пустыни. Ветра, знаете. Они сдувают все дерьмо и песок к океану.

– Бедные-бедные рыбки, – сказал я.

– Да нет, ничего страшного, не так уж и противно, как расписывают некоторые люди.

– Карл, воняет тут ужасно, – сказала капризно Лори. – Мне кажется, я к этому никогда не привыкну.

– Вдохни эту пакость в легкие, да поглубже. Тогда он тебе понравится, этот смог. Эх, надо мне остановиться и купить пачку сигарет.

– Карл!

День был солнечный, в яркой дымке, и это привело меня в странно хорошее настроение. Солнце… сколько же инопланетных солнц жгло, грело и облучало мою шкуру? Слишком много.

Пронизанная солнцем метрополия все тянулась и тянулась. Мне как-то все не верилось, что Лос-Анджелес мог быть таким огромным в середине двадцатого столетия. Километр за бесконечным километром резиденций, офисов, вилл, магазинов, институтов, меблированных комнат, все это в огромной решетке улиц, идущих с севера на юг и с запада на восток. Повсюду автострады. Эти автострады, в особенности скоростные, были чем-то потрясающим. Они заставили даже Космостраду казаться чем-то вроде провинциальной проселочной дороги. Забитые страшным, убийственным количеством автомобилей, они сходились по пять, по шесть сразу на перепутанных перекрестках, связывались узлами друг с другом на пересечениях различных трасс и эстакад. Хотя скорости тут не были такими большими, если сравнивать с Космострадой, но такой огромный объем движения делал весь хаос на дорогах просто невероятно страшным. Я-то, по крайней мере, испугался. А вот Карл – нет. Он словно бы даже обрадовался при виде всего этого кошмара и уверенной рукой прокладывал в этом супе дорогу. Словно давным-давно этим занимался. Он был дома.

– В этой машинке совсем нет привязных ремней – ремней безопасности, – сказал я, глядя на сиденья, покрытые голубым искусственным мехом. Я и раньше знал, что никаких ремней тут нету, но только теперь меня поразило такое пренебрежение опасностью.

– Отличная идея, надо их приобрести, – сказал Карл. – После Детройта Конгресс должен собраться и объявить их обязательными для каждой машины. – Тут он подумал и сказал, словно ему наконец-то явилась нужная мысль: – Когда я проектировал машину, надо было добавить туда ремни.

Я смотрел в окно на ожившую историю. Архитектурные стили для меня были странны и невиданны. Теперь таких домов просто не строят. Все было странно, чуждо, но в то же время как-то очень знакомо.

Мы рванулись вправо, и дорога привела нас к еще одной автостраде. Мы направлялись прямо на запад, к океану.

– Это скоростная автострада Санта-Моника, – сказал нам Карл. – Поедем прямо туда – и я буду дома. – Он рассмеялся. – Господи, как здорово быть дома.

Примерно минут через двадцать автострада кончилась. Мы въехали в широкий городской бульвар, потом свернули направо на улицу, по обеим сторонам росли пальмы. Улица шла вдоль пляжа. На песочке лежали и загорали люди, пытавшиеся не упустить даже закатное солнце.

– В первую очередь выволоку свою доску и покатаюсь, – заявил Карл.

– Доску? – переспросила Лори.

– Для серфинга.

– А-а-а…

– Тебе понравится.

– Пляж тут хороший.

Я вытащил переговорное устройство, которое мне дал Кларк, чтобы его испытать. Я внимательно посмотрел на его пористую поверхность. Она была покрыта точно такими же слабо различимыми узорами и каракулями, которые я видел на материале обшивки корабля.

Я прижал устройство ко рту.

– Кларк, ты меня слышишь?

Секундная пауза, затем:

– Да, лапочка, а что?

– Проверка, – ответил я.

– Я прекрасно тебя принимаю, – сказал Кларк, и его голос в устройстве воспроизводился необычайно верно.

– Отлично. Где ты?

– О, на обратной стороне Луны, завис над нею примерно на высоте двухсот километров.

– Неужели? Там что-нибудь интересненькое есть?

– Не-а. Честно говоря, страшно скучно. Мне кажется, я просто залягу в спячку до тех пор, пока вам не понадоблюсь.

– А сколько времени у тебя займет примчаться сюда, если ты нам понадобишься в спешке?

– Ну, если поторопиться, так минут за десять успею.

– Может быть, тебе следовало бы оставаться на околоземной орбите…

– Если хочешь, то пожалуйста. Но меня могут засечь.

Что верно, то верно, согласился с этим я.

– Ладно, тогда оставайся там, где ты есть, и мы с тобой потом свяжемся.

– Ладно, ребята, приятного вам времяпрепровождения.

– Кстати, какие у нас шансы когда-нибудь еще вернуться на Микрокосмос?

– Прекрасные, – ответил Кларк. – Поскольку я знаю, где и в каком времени мы находимся, нам будет довольно легко. Надо просто нацелиться в центр вселенной.

– В центр вселенной?

– Если представить себе ее в четырех измерениях, то Микрокосмос именно там, в самом начале вселенной. Хотя, следовало бы сказать, что он немного сдвинут, примерно на пару миллиардов лет.

– А-а-а, – сказал я.

– Еще что-нибудь надо?

– Да. Если еще какой-нибудь корабль вроде этого войдет в Солнечную систему, твой корабль сможет его засечь?

– Да, но этого не может случиться, – сказал мне Кларк.

– Почему?

– Потому что это единственный в своем роде корабль, больше таких не строили.

– А как насчет возможности встретить собственного парадоксального двойника? Ты же сам говорил, что это корабль, который передвигается в пространстве и во времени. Разве это не предполагает, что он в своем роде – машина времени?