Дорогой парадокса
Шрифт:
Я все продумывал и пережевывал ту парадоксальную ситуацию, в которой мы оказались. Я стал обсуждать ее с Кларком.
– Кларк, ты можешь представить причину, по которой Прим стал бы похищать Карла и выпускать его на Космостраде?
– Нет. Вся идея абсолютно бессмысленна. Прим никогда не стал бы делать ничего подобного.
– А почему бы и нет?
– Почему бы и нет? – Кларк издевательски рассмеялся. – А зачем ему, ради всего святого во вселенной и за ее пределами, это понадобилось бы?
– Не знаю. Сам скажи мне, почему.
– Я не могу себе
– Ну, может быть, полубог.
– Полубог, не полубог… Ладно. Боги – или полубоги, если хочешь, – могут быть непостижимы, но они наверняка не могут быть глупы! Они не вытворяют таких дурацких вещей просто для того, чтобы провести время!
– Тогда кто же похитил Карла?
– Мне кажется, ты и сам знаешь ответ!
Я знал. Однако мне потребовалось черт-те сколько времени, чтобы убедить Карла.
– Карл, давай я объясню тебе еще раз…
Карл накрыл голову пляжным полотенцем, повернулся на живот и зарылся лицом в песок.
– Я сейчас совсем рехнусь… крыша окончательно поедет, – предупредил он меня сдавленным голосом.
– Это звучит безумно, но только так сходятся концы с концами.
– Я сам добровольно сдамся в психушку. Это не может быть реальной действительностью.
– Наверняка нет. Посмотри, твой двойник – то есть ты сам годичной давности – живет сейчас там, в Санта-Моника, живет жизнью типичного подростка своей эпохи. Через несколько недель его похитит летающая тарелка, заберет на сто пятьдесят лет вперед и выпустит одного в странном мире. Это произошло с тобой. Теперь это должно случиться с ним, в тот же самый день в истории, когда это и случилось. Прима тут не будет для того, чтобы это сделать. У нас есть тот самый корабль, единственный в своем роде во всей вселенной. Ты теперь это понимаешь?
Карл повернулся снова на спину и развернул полотенце. Он лег, сморгнул с ресниц песок и закрыл лицо рукой.
Он лежал и слушал, как «Битлз» поют о любви и о том, как тяжело ее потерять.
– Понимаю, – сказал наконец Карл. – Мне кажется, это не имеет смысла, но я все это понимаю. Мне уже как-то привычно стало иметь дело с вещами, которые не имеют смысла.
– Отлично, – сказал я, – потому что это нормальное положение вещей.
– Есть только одна загвоздка.
– А что?
– Я уже долго об этом думал. Если все эти вещи так запутаны, перекручены и загнуты назад, тогда на самом деле Лори – это Дебби.
Я кивнул.
– Действительно, это вроде как не имеет смысла, но…
– Да. Кроме того, так оно получается лучше. Если Дебби – совсем другой человек, тогда мне придется на сей предмет объясниться с Лори.
Я спросил:
– Когда ты наконец сам убедился, что она – та самая девушка, а не другая?
– Да пару дней назад, когда мы пошли с ней в одежный магазинчик. Когда Лори вышла в той розовой блузке с белыми кружевами на манжетах, я ее узнал. На Дебби была именно эта блузка, когда мы в первый раз встретились. Я помню, потому что все дразнил ее: дескать, какой ядовито-розовый цвет. Когда я увидел, как Лори выбрала эту блузку в магазине, меня словно обухом по голове ударили – врос в землю, и все тут. Я знал, что каким-то образом – я и сам еще не понял точно, каким – Лори и Дебби – это одно и то же лицо. Единственная разница – это волосы. У Дебби они были потемнее. Немного темнее, но все-таки, если вспомнить – потемнее. Мне еще кажется, что они у Дебби были и длиннее, но это могут быть просто фокусы моей дурацкой памяти. Ведь уже много времени прошло с тех пор, когда я видел Дебби.
Дарла поплавала и вернулась к нам, ее кожа влажно блестела в солнечном свете. Она купила цельный купальник для беременных с маленькой юбочкой и жаловалась, что выглядела в нем нелепо. На самом деле она выглядела прекрасно.
Я спросил Карла:
– Где ты познакомился с Дебби?
– Понимаешь, тут еще одна странность. Она прямо подошла ко мне на…
Карл резко поднялся и сел, а на лице его появилось выражение озарения. Он был потрясен.
Я кивнул и с сочувствием сказал:
– Да, Карл, будет все очень непросто.
Я пытался изо всех сил выглядеть папашей.
Лори и я попали в Лос-Анджелес по Сансет Бульвар, из-за чего пришлось проехать через Брентвуд, Вествуд, Беверли Хиллз и Вест Голливуд. Поездка была весьма приятная, движение – довольно умеренным, и я дошел до той точки, где мне было даже приятно пользоваться фольксвагеном Дейва. Это была прелестная, маленькая и экономичная машинка. Я знаю, что горючее она тратила умеренно, потому что заправлял ее сам, прежде чем мы ехали. Бензин в те времена был до смешного дешев. Я не видел еще, чтобы дешевая цена так и держалась на том же уровне, но именно так все и происходило.
– Ладно, – сказал я, – я собираюсь выпустить тебя примерно на Вайн стрит. Ты помнишь адрес в Калвер-Сити?
– Ага, – ответила Лори. Она явно нервничала и была немного испугана.
– Сестра Дейва ждет тебя в десять.
– Десять, правильно. Но я не знаю, где находится Калвер-Сити.
– Если все пройдет без сучка без задоринки, Карл – Карл второй, двойник, – сам тебя туда проводит. Он знает, где Калвер-Сити.
Мы спросили Дейва, нет ли у него кого-нибудь, кто мог бы поселить у себя Лори на несколько дней. Не могли же мы допустить, чтобы Карл второй привел бы ее к Дейву. Карл первый сказал, что Дебби жила в Калвер-Сити, и, как оказалось, у Дейва была сестра, которая жила именно там. Дейв позвонил ей с придуманным рассказом насчет общественной работы своего приятеля, который держал приют для сбежавших подростков, и насчет девочки, которой негде было приютиться, потому что в приюте не было места. Дебби Смит – милая девчушка, просто ей нужно немного внимания. Дейв поговорил с сестрой, и та сказала, что все просто замечательно – присылайте малышку.
Лори озабоченно покусывала губу.
– В чем дело? – спросил я.
– А что, если?.. – она передернулась. – Ох, Джейк, все совсем сумасшедшее и запутанное… Что, если Карл меня не подберет? Что произойдет тогда?
– Хороший вопрос, – сказал я. – Я был бы последним лгуном, если бы ответил, что знаю, что произойдет в таком случае. Я не знаю, что происходит, если напортачить с парадоксом. Но мне кажется, что у тебя никаких хлопот не будет. Эти твои джинсы смотрятся так, словно их на тебе просто нарисовали.