Дорогой Солнца. Книга третья
Шрифт:
— Я смотрел, — вмешался Пуля. — Только первые два сезона. Дальше там ерунда какая-то пошла.
Я вдруг обнаружил, что на английском он говорит, пожалуй, лучше меня. Даже умудряется имитировать акцент, очень похоже. Я бы на слух не отличил от местного, а слух у меня острый.
Мужик рассмеялся.
— Да-да, многие так говорят… — ответил он. — Значит, вы ходите на гражданство Конфедерации подать, так?
— Очень возможно, — дипломатично ответил я.
— Тогда вы по адресу.
Мужик подошёл ко мне и протянул широкую, как лопата, ладонь.
— Я Колтон. Колтон Крайслер. А это моя жена Джен, — представил
— Дмитрий, — ответил я. — Можно просто Дима. А это мой брат Павел.
Пуля с удивлением посмотрел на меня. Я едва заметно улыбнулся и пожал плечами.
— Брат, значит… хорошо, что друг друга держитесь — а то у вас в Калифорнии там такое с семьями творилось, такое рассказывали, что волосы дыбом… люди друг от друга отрекались, ненавидели, чуть ли не убить грозились — только за то, что кому-то нравился Трамп перед последними выборами. Представляете себе такое? Дети на мать кидались, сёстры на братьев — сплошь и рядом.
— У вас, значит, иначе было? — уточнил я.
— Ну как… всякое, конечно, случалось. Но в целом народ тут куда как спокойнее, — ответил Колтон. — Вы это… рюкзаки свои в кузов, а сами можете на заднее сиденье. Мы сами сейчас в город едем — добросим. Мэр и команда до завтрашнего вечера, понятное дело, будут в отключке. А вечерком вы к нему загляните, всё оформит в лучшем виде.
Я стал лихорадочно вспоминать, какой сегодня день недели, с учётом перелёта. Выходило, что вроде четверг — но, наверно, я ошибался. Иначе с чего бы вдруг мэр был в отключке? Значит, сегодня пятница, все ходят по барам, все дела… как в старые добрые времена.
— Жильё лучше на вашей стороне поискать, это к северу от ярмарки, пара кварталов, разберётесь. У вас деньги-то есть? Хотя откуда… — вздохнул фермер.
— Есть пара сотен, — возразил я.
Нам выдали на всякий случай наличные доллары. Точной информации об их хождении не было. Партнёры говорили, что обычные люди могу поменять их на новую валюту, которые они вводили в оборот, и что ими всё ещё можно где-то расплачиваться.
— Долларов США? — грустно спросил Колтон. — Говорят, в Калифорнии ещё где-то в ходу, на развалинах… нет, я говорил про настоящие деньги. Баксы Конфедерации.
— Нет, таких у нас нет, — ответил я.
— Ну да не страшно. Беженцам положены подъёмные, как только первый контракт подпишите. Так что комнату сдадут под честное слово.
— А если не найдёте никого, с кем договориться можно — приходите к нам, — добавила Джен.
Я видел в зеркало заднего вида, как муж посмотрел на неё с неодобрением, но смолчал.
— А что значит «ваша сторона»? Это название района? — спросил Пуля.
— Да нет, ваша — значит русский квартал. Там в основном ваши живут, — ответил Колтон. — До войны-то у нас не было своего русского квартала. А потом, когда у вас началось, приехало с Украины много беженцев. С теми русскими, которые у нас тут жили, они поначалу не ладили. Даже конфликты были, властям приходилось вмешиваться. Ну а после дня Большого Баха всё как-то разом прекратилось: стали друг друга держаться. Вот и получился целый квартал: там русские, бывшие украинцы, армяне, грузины, казахи… в общем, ваши все. Мы-то с Джен понимаем, что это всё отдельные народы, мы из образованных, а так, для остальных вы все как были русскими, так и остались. Так проще. А сейчас-то уж это и подавно никого не трогает… не до этого всем. Как в старые добрые времена.
— Ясно, — кивнул я. — Спасибо.
Колтон гнал по тёмному извилистому шоссе. На мой взгляд, значительно быстрее, чем было бы разумно, но от комментариев относительно его манеры езды я благоразумно воздерживался.
Где-то минут через сорок на горизонте показалась россыпь электрических огней. Мы подъезжали к небольшому городку.
— У вас и электричество, получается, есть?
— А то как же! Цивилизация! — с гордостью ответил фермер. — Сегодня в честь праздника включили на всю ночь. А так обычно освещение до полуночи держат. Мы лучшие в округе, а то и во всём штате по этому показателю! На севере, в Марбл-Крик, включают всего на пару часов вечером, с шести до восьми, только, значит, чтобы люди помыться-постираться успели.
— Какая-то станция работает? Аккумуляторы? Солнечные панели? — уточнил Пуля.
Колтон даже обернулся и бросил на него удивлённо-презрительный взгляд.
— Без обид, парень, но ты слишком много времени провёл в этой помойке, в Калифорнии… ты давно там жил, так? Дай догадаюсь: вы единоутробные браться. Дмитрий старше и остался в России с отцом. А ты родился уже здесь. Дмитрий же потом приехал, скорее всего, учиться, так?
— Ну, примерно, — дипломатично ответил я.
Фермер довольно осклабился и продолжил:
— Так вот, избавляйся от всего этого демократического дерьма, парень. Чем скорее — тем лучше. Теперь тут земля Конфедерации. Солнечные панели с ветряками вашими — дерьмо на палочке! В соседнем округе пытались починить один такой — три человека погибло, а толку? Ноль толку. Так что наши генераторы на дизеле работают. Нефть из Техаса траками таскаем, крекинг на старом заводе возле Солид-Спрингс наладили, нашлись ещё работники, кто не спился с девяностых… всё, как в старые добрые времена! Наши соседи на юге, бес их попутал, пытались из своего зерна по дерьмовым зелёным технологиям биодизель гнать — так их упрятали тюрягу, на два года! За вредительство. Это ж додуматься надо: народу чистой еды не хватает, а эти дождаться не могли, пока нормальную нефтяную логистику наладят!
— Что… всех упрятали? — поинтересовался я, представляя, что где-то на юге теперь есть ещё одна заброшенная ферма.
— Да нет, конечно, — Колтон махнул рукой. — Батяню ихнего, да подельника его, кузена. Двое сыновей его на хозяйстве осталось. Как иначе-то? У них на ферме одних детишек пять штук, нельзя без присмотра оставить. И без того с Запада беспризорников до сих пор автобусами привозят — даже непонятно, как эти хиппи столько народу наплодили, со своей анальной повесткой! Вот наши и организуют периодически поисково-спасательные экспедиции. Наркош тамошних не трогаем, а вот детишек вызволять стараемся.
Мы подъезжали к городку. Я с удивлением разглядел, что огни освещали не только городские улицы. Возле городской окраины было что-то вроде большой ярмарки: светились карусели и даже небольшое колесо обозрения. По периметру большой парковки у ярмарки горели костры, а в воздухе отчётливо запахло дымком и жарящимся мясом.
Потянув носом воздух, Пуля сказал:
— С едой, похоже, у вас проблем нет.
— А это потому, что работать умеем, — хохотнул Колтон. — И едим по-человечески, а не листьями питаемся, как хиппи-демократы…