Дорогой Солнца. Книга вторая
Шрифт:
— Спасибо, — ответил я.
— Пожалуйста. В общем, туда и сразу обратно. Ясно? Тебя будут встречать специалисты. Контейнеры должны быть у них к утру, это очень важно.
— Да понял я, понял…
— Ну, если понял — то бывай.
До наступления темноты удалось даже поспать. Часа четыре — но этого было достаточно, чтобы почувствовать себя свежим и отдохнувшим. Рана на руке, практически, не беспокоила. У меня закралось подозрение, что местные доктора уже использовали что-то из своего «продвинутого» арсенала. Впрочем, я не был против. По крайней мере, до тех пор, пока это не влияет на сознание.
Перед выездом я прошёл инструктаж у спецов. Объяснили про возможности байка, защитного костюма и дыхательной системы. Машина оказалась специально доработанной для использования в красных зонах модификацией электрического эндуро — мотоцикла для бездорожья. Пилот находился в полукоконе, начиненном элементами батареи, которые одновременно играли роль щита от проникающего излучения. Индивидуальный дозиметр был встроен прямо в костюм и при приближении накопленной дозы к опасным отметкам начинал подавать внутри шлема звуковые и световые сигналы. Сам комбинезон был рассчитан на длительное пребывание, до нескольких суток. Внутри находился резервуар с питьевой водой и мочеприёмник. Плюсом ко всему, защита дыхания предусматривала возможность полностью изолированного режима.
В общем, мечта, а не снаряжение. И разработали его явно не за полгода… значит, велась подготовка, велась, и это не могло не радовать.
Из оружия вот только мне достался обычный ПМ. Даже обидно. Хотя руководство понять можно: пистолет — это на крайний случай, чтобы я и не думал его использовать.
Ключ от оставленного «Хавейла» я забрал вместе с изъятыми у меня во время задержания вещами. К счастью, он не потерялся.
Перед выездом я хотел зайти проведать Рубина. На него суеверия не распространялись — он сам внутри всего этого, к тому же, ранен.
Однако в хирургическом отделении госпиталя меня развернули. Сказали, что пациент спит, и вообще ему нужен покой.
Я не сильно расстроился — не сомневался, что вернусь ещё до утра. А там можно и о совместном отпуске поговорить, семьи познакомить…
Об этих приятных вещах я думал, надевая шлем и тестируя «ночник». Видимость была шикарная. Впрочем, ночь стояла ясная и звёзды светили достаточно ярко. А когда взойдёт Луна — прибор и вовсе можно будет отключить, чтобы сэкономить батарею.
До красной зоны я добирался по Егорьевскому шоссе. И это были минуты чистого кайфа: пустая дорога, звёздное небо, глухой лес и стремительный полёт под гудение электрического движка.
Байк на удивление хорошо рулился, чему способствовали многочисленные электронные помощники. Высокотехнологичный артефакт ушедшей эры… впрочем, если всё сложится хорошо — ушедшей не далеко и не так, чтобы очень надолго. Мне очень хотелось в это верить, как, думаю, и любому человеку, которому посчастливилось выжить и у которого есть дети.
Километрах в двадцати от Егорьевска я ушёл налево, в сторону воскресенских карьеров. Лес вскоре сменила выжженая земля, покрытая ковром свежей травы. Ночник, который мне выдали, был довольно продвинутый, с цветом. Правда, оттенки он безбожно перевирал, из-за этого трава, растущая на месте пожарища, казалась фиолетовой.
Кстати, почему-то я был уверен, что на границах красных и желтых зон будет раздолье борщевику. Однако же, опасный сорняк, судя по всему, оказался очень чувствителен к радиации и почти исчез даже в зелёных зонах.
Выезд на шоссе, которое когда-то соединяло Воскресенск с Егорьевском, я нашёл далеко не сразу. Прямого сообщения между съездом, которым я воспользовался, и этой дорогой не было — только через Рязанку, или же просёлками.
На Рязанку я выезжать не рискнул. Очень уж приметная трасса, и наверняка патрулируется, особенно вблизи объекта.
Просёлки, которые я выбирал, пару раз оканчивались тупиком возле очередного озерца, оставшегося от старых выработок. Я ожидал странных находок, вроде радиоактивной техники на дне — но тут всё было чисто. Что ж, получается, подземный комплекс не настолько гигантский, насколько мне показалось. И это хорошо.
Наконец, на горизонте я увидел двухцветную гору. В ночнике она была не чёрно-белой, а скорее бордово-голубой. Довольно необычное зрелище. Даже красивое.
Я немного притормозил, чтобы сориентироваться по памяти. Заодно внимательно оглядел шоссе — не едет ли какой-нибудь транспорт? Но всё было на удивление тихо. Обитатели базы затаились в ожидании штурма? Всякое может быть… но на их месте я бы точно готовился.
Наконец, я нашёл нужный съезд у основания насыпи, недалеко от железнодорожной ветки. Когда-то над путями здесь была даже контактная сеть. Может, даже пассажирское движение имелось… впрочем, никаких составов в зоне видимости не наблюдалось — ни грузовых, ни пассажирских. И это хорошо: на таком расстоянии от взрыва у людей был мизерный шанс спастись.
Для того, чтобы перебраться на другую сторону насыпи, мне нужно было пересечь дорогу с обгоревшими остатками асфальта. На всякий случай я снова остановился, огляделся по сторонам и прислушался. И вовремя: на склоне двухцветной горы что-то ярко моргнуло.
Я отключил «ночник» и снова поглядел в ту сторону. Теперь я отчётливо видел серию красных вспышек в темноте. Видимо, кто-то открыл внешний шлюз и вышел наружу. Проверяющие к клеткам? Вспомнив про странные эксперименты над людьми, которые там, без сомнения, проводились, я вздрогнул.
Удастся ли подопытных взять невредимыми во время штурма? Есть ли какое-то лекарство против той напасти, что им вкололи?
Я почти не сомневался, что ответ на оба вопроса — это твёрдое «нет». Но ведь это в человеческой природе, всегда надеяться на чудо.
Я оставался на месте, пока огни снова не замигали. Значит, патруль вернулся на базу. Теперь можно двигаться дальше.
Высунувшись за край насыпи, я снова огляделся. Вроде всё тихо. После этого я чуть крутанул ручку и одним махом перемахнул через препятствие. Оттормозился с разворотом внизу, едва не влетев в обугленный пень.