Дорогой Солнца. Книга вторая
Шрифт:
— Ты точно уверена, что Б? Смотри, он станет стерильным.
— У нас более, чем достаточно материала. А боевик из него получится отличный. Зашлём его обратно, да? По плану?
— Это было бы идеально!
Перед выходом он ещё раз поцеловал её, в этот раз в щёку.
А я пытался лихорадочно сложить хоть сколько-нибудь осмысленную картину из того, что только что услышал.
Когда мы остались одни, Света улыбнулась мне и села на такой же неудобный стул напротив.
— Слушай, я прям слышу, как у тебя шестерёнки скрипят под черепной коробкой, — сказала она. — Не
Я не ответил.
— Знаю, что жив, — продолжала Света. — Не переживай. Правда, когда ты вернёшься, он может погибнуть. Но я постараюсь сделать так, чтобы он выжил. Насчёт твоей новой зазнобы, правда, ничего не могу обещать.
Некоторое время она молчала, глядя на меня. Видимо, ожидая недоумённых вопросов. Не дождалась.
— Ладно. Не буду мучить тебя ожиданием, — сказала она, после чего поднялась и подошла к одному из металлических шкафов, стоящих возле стены.
Открыла ящик с лёгким скрипом. Достала оттуда скальпель и какую-то сложную штуковину с несколькими пластиковыми ёмкостями, отдалённо напоминающую инъектор.
— Штамм Б сложная штука, — сказала она. — От него бывает больно. Так больно, что можно даже умереть. Плюс риск аллергического шока крайне высок. Поэтому обычные инъекции тут не годятся. Наши спецы придумали такую вот штуку. Сначала вводится успокоительное и обезболивающие, через строго рассчитанный промежуток времени — препараты, временно приглушающие иммунитет. И только после этого сам агент. Не обещаю, что это будет приятно — но ты выживешь, почти наверняка.
Она подошла ко мне со скальпелем в руке.
— Будешь дёргаться — можешь порезаться, — сказала она.
Потом резким движением распорола мне рукав. После чего приладила прибор и специальными ремнями закрепила его на руке.
Я, конечно, подёргался. И ещё как! Но Света нажала какую-то штуковину на полу, возле ножек моего стула, и я почувствовал, как во всё тело впились ранее незамеченные мной ремни.
Я оказался жёстко зафиксирован. Кажется, даже кости затрещали от натяга ремней. Я зарычал, чувствуя, как иглы устройства впиваются под кожу.
— Ладно. Вернусь, когда ты будешь спокойнее, — сказала Света, пока я бился в кресле.
После чего я остался один в помещении.
Я перестал биться. Ремни тут же ослабли. После этого я осторожно повернул голову и посмотрел на устройство на своём плече. Оно напоминало огромное хищное насекомое.
Мысленно прикинув расстояние и угол между моим ртом и пластиковыми капсулами с действующими веществами.
Химии ультрафиолет ничего не сделает. Скорее всего, по крайней мере. А вот биологические агенты должны погибнуть. В теории. По крайней мере, Ольга считает, что мощности ультрафиолета должно хватить для стерилизации.
Когда я предполагал, что могу подвергнуться такой процедуре я, конечно, всё иначе себе представлял. Думал, что надо будет просто время выиграть, чтобы попытаться руки освободить или дождаться подмоги, а вышло вон оно как…
Я почувствовал, что мысли стали какими-то ленивыми. Меня охватило спокойствие. В конце концов, я вроде как не умру… значит, и беспокоиться не о чем. Ведь так?
Понимая, что «премедикация» начала работать, я не стал больше мешкать. Нажал языком подушку выключателя.
Сначала ничего не произошло. И я уже испугался, что импровизированную лампу повредили при захвате. Начал лихорадочно жать снова — и вот, знакомое свечение у носа.
Я держал рот открытым, стараясь, чтобы как можно больше света попадало на ампулы, всё время, пока работал прибор.
Наконец, все капсулы опустели.
Мне было хорошо и спокойно. Я выключил лампу и закрыл глаза. И мог бы, наверно, уснуть — но вдруг почувствовал, что ремни совсем ослабли. А металлические наручники на запястьях с металлическим клацаньем расстегнулись и упали на пол.
Я немедленно сорвал прибор с предплечья. Хотел швырнуть его о стену — но передумал. Что я должен был чувствовать, если бы этот «штамм Б» сработал бы как надо?.. сложно сказать. Но лучше активный действий не предпринимать.
Через секунду дверь снова открылась.
Света вернулась в помещение.
— Сейчас будет немного больно, — предупредила она. — Лучше старайся не двигаться, а то боль станет невыносимой.
Я стиснул челюсти, сдерживая себя. Пускай сначала выговорится.
— Ты будешь сохранять ясность сознания до самого конца. А потом просто уснёшь. И проснёшься другим, — как я и предполагал, продолжала она. — Знаешь, что такое штамм Б? Особый вирус, который вносит сразу несколько генетических модификаций. Радиация для тебя станет не страшна. Реакция вырастет чуть ли не на порядок. Ты станешь идеальной машиной для убийства. Рыцарем нового мира. Нашего мира, Дима… знаешь, когда я решила помочь тебе выжить — где-то в глубине души надеялась на такой исход. Хочу видеть тебя в этой роли. Абсолютно послушного и совершенного механизма. Каким ты, по сути, всегда и являлся.
Я молчал. Лишь наблюдал за происходящим. Где тут могут быть камеры? На первый взгляд и не видно… насколько быстро охрана отреагирует? Да, я чувствовал некоторую заторможенность — но ни намёка на боль, о которой она говорила. Я попробовал незаметно пошевелить пальцами — всё в порядке. Они остались послушными.
— Меня всегда удивляли такие типы. Слишком правильные, чтобы позволять вам спокойно жить в природе…
Она придвинулась поближе. Я почувствовал, что сейчас она сообщит что-то важное. Нечто, ради чего и был затеян весь этот спектакль.
— Ты ведь даже не знаешь, что эта твоя правильность убила твою жену? — тихим голосом, напоминающим шипение, спросила она.
— Ты… ты о чём? — спросил я, намеренно искажая голос, будто мне сложно говорить.
— Потому что ты не хотел делиться генетическим материалом для нашего банка! — сказала она. — Нам ведь важно было сохранить лучшие образцы генофонда. И ты был в списке. Мы перепробовали все нормальные способы: профессионалок, создание финансовых проблем и рекламу донорства спермы… ну вот что тебе тогда стоило передёрнуть, а? И жена бы жива осталась… вместе встретили бы конец света, спокойно и счастливо!