Дорогу открывали саперы
Шрифт:
На второй день наступления мы с начинжем 16-й армии полковником Ф. М. Савеловым отправились на захваченный нашими войсками передний край немецкой обороны и своими глазами увидели инженерное оборудование позиций противника. Здесь были сплошные траншеи, которые я встречал еще в первую мировую и гражданскую войны. На позициях — открытые пулеметные и стрелковые площадки, позволяющие осуществлять широкий маневр огневыми средствами. Тут же, рядом с траншеями, имелись землянки для размещения солдат. Они обеспечивали минимальные боевые и бытовые условия.
— Непонятно, почему немцы так привержены к траншеям? — вслух размышлял Савелов.
— А чего тут непонятного? Они в
— Траншея, возможно, и хорошая штука. Но попробуй отрыть ее. Сколько труда надо вложить!
— Без труда, Федор Михайлович, ничего не дается. Игра стоит свеч. Траншеи и нам нужны. Наши войска применяют при атаке боевой порядок «стрелковая цепь», интервалы между бойцами составляют 6–8 шагов. Уже сейчас многие командиры поняли выгодность траншей во всех отношениях. [99]
Смолкли пушки, и снова наступила оперативная пауза, хотя для многих соединений фронта она и не нарушалась. Войска продолжали совершенствовать свои позиции, а саперы занимались устройством минновзрывных заграждений в стокилометровой зоне, проверяли боеспособность минных полей, особенно управляемых, дополнительно минировали те участки, где мины требовали замены, ремонтировали мосты и дороги, вели маскировочные работы. Одновременно в частях и подразделениях шла боевая подготовка с учетом накопленного боевого опыта.
Войска Западного и Калининского фронтов 30 июля — 23 августа проводили совместную Ржевско-Сычевскую наступательную операцию. Замысел операции заключался в том, чтобы ударами 30-й и 29-й армий левого крыла Калининского фронта на ржевском и 31-й и 20-й армий правого крыла Западного фронта на сычевском направлениях разгромить главные силы 9-й армии группы армий «Центр» и ликвидировать ржевский выступ. В ходе ее предстояло форсировать реки Держу, Вазузу и Гжать. Сами по себе реки небольшие, но бродов имели мало, необходимо было строить переправы. С этой целью наступающие армии — 31-я и 20-я — усиливались инженерными частями и понтонно-переправочными средствами. В их полосе действовала 33-я инженерная бригада специального назначения.
Перед началом операции хлынули дожди. Дороги развезло, речки вспухли, стали непроходимыми имеющиеся броды. Условия значительно осложнились. В грязи застревали движущийся к переднему краю транспорт и боевая техника. В подобное положение попал 6-й моторизованный инженерный батальон, которым командовал майор В. В. Пантелеев.
Батальон имел на вооружении трофейный понтонный парк. Он обеспечивал наступление кавалерийского корпуса, который вводился в прорыв и должен был форсировать реку Гжать. В день наступления я выехал в кавкорпус, по пути у самой дороги увидел застрявшую в грязи колонну понтонного парка и рядом с ней грязных с головы до ног майора Пантелеева и его саперов. Остановил машину.
— Засели прочно? — спросил я.
— Прочно, товарищ генерал, — доложил расстроенный Пантелеев.
— Вот что, оставьте с понтонным парком один-два взвода, пусть вытаскивают его из грязи, а сами с батальоном немедленно выдвигайтесь на Держу и помогайте кавкорпусу переправиться. Найдите там лодки, разберите несколько [100] сараев и свяжите плоты для переправы пушек, конница преодолеет реку вплавь. Поняли?
— Понял.
— Действуйте.
Пантелеев, облегченно вздохнув, бросился выполнять приказание. К реке батальон подоспел вовремя, когда передовые части кавкорпуса подходили к Держе. Саперы Пантелеева взяли организацию переправы в свои руки. И дело пошло на лад. Когда потребовалось переправить легкую артиллерию, саперы роты П. И. Дытина начали делать плот из сухих бревен полуразрушенного сарая. Трудились они споро, хотя работать пришлось под вражеским огнем. За 30 минут паром был сооружен. Переправили одну, потом вторую пушку, но она застряла на противоположном берегу. Артиллерийский расчет не в силах был ее вытащить. Пантелеев приказал переправить взвод саперов в помощь артиллеристам. Пушку мигом выкатили на пригорок и установили на огневую позицию. Тут новая задача: некому подавать боеприпасы от речки. Снова пришлось выделить два отделения саперов. Они стали цепочкой, и пошли снаряды к орудиям. Артиллеристы открыли огонь, и очень своевременно: на конников ринулись танки противника. Атаку их отбили. Вскоре к реке подошел и наш понтонный парк. Быстро был наведен мост, и боевая техника кавкорпуса переправилась по нему на противоположный берег.
За четкие и умелые действия майор В. В. Пантелеев был награжден орденом Отечественной войны I степени. Получили награды особо отличившиеся командиры и бойцы.
В ходе операции к исходу 5 августа войска Западного фронта расширили прорыв вражеской обороны до 30 км по фронту и 25 км в глубину, противник понес большие потери. Чтобы остановить наши соединения в районе Погорелое Городище, Сычевка, гитлеровское командование перебросило сюда 3 танковые и 2 пехотные дивизии. Развернулось крупное встречное сражение, в котором с обеих сторон участвовало до 1500 танков. В этих боях особенно отличились саперы 33-й инженерной бригады специального назначения. К 23 августа бои стихли.
В это время противник проявил активность в районе Сухиничи, Козельск, Белев, то есть на нашем левом фланге. Командующий приказал перебросить туда 6 инженерных батальонов из района Погорелое Городище и 4 батальона из района Калуги. Они получили боевую задачу — прикрыть [101] управляемыми минновзрывными заграждениями нашу оборону на рубеже Думиничи, Дретова, Косьянова. В кратчайший срок была создана сильная полоса заграждений, состоящая из 190 управляемых противопехотных минных полей, 152 управляемых противотанковых минных полей, 23 200 неуправляемых минных полей и 28, 5 км электризуемых препятствий. Кроме того, было построено 168 блиндажей и дзотов. Сделано 2100 м лесных завалов.
27 августа 1942 года генерал армии Г. К. Жуков был отозван в Москву. В командование фронтом вступил генерал-полковник И. С. Конев, до этого возглавлявший Калининский фронт.
Проведенные операции лишний раз убедили меня в необходимости более широкого применения траншейной системы обороны. В самом деле, какие принципиальные недостатки имела наша оборона? Очень существенные. Окопы и огневые точки разбросаны, локтевая связь отсутствует, сообщение с соседом и тылом открытое, маневр огневыми средствами и подразделениями сильно затруднен, а днем вообще невозможен. Любой передвигающийся боец, командир или группа немедленно подвергается сильному обстрелу. Подразделения несут потери.
При очередном докладе начинж 10-й армии генерал-майор А. П. Варваркин рассказал, что командиры дивизий жалуются: имеются потери из-за отсутствия траншей и ходов сообщения. А они ведь обеспечивают скрытное передвижение, надежную маскировку боевого порядка, маневр подразделений и огневых средств по фронту и в тыл, постоянную защиту обороняющихся от огня противника, широкую возможность подготовки запасных площадок для стрельбы из всех видов стрелкового оружия. В то же время траншея вынуждает врага рассредоточивать огонь по всей ее длине, в результате чего резко снижается плотность и эффективность огня.