Дорожная карта. Том 1. От Москвы и до окраин
Шрифт:
– О, это давняя история. К нам на ферму за парным молоком ходили твои дедушка и бабушка. Ходили с дратхааром. Я знал особенности этой собаки как идеального пастуха, кроме того, они хорошие охотники, рыболовы. Немного позавидовал, порода редкая дорогая, днём с огнем не сыщешь. А помните, как мы встретились в первый раз, тогда зашел разговор с Павлом Павловичем о драхааре, и он пообещал мне подарить щенка. Вот твой дедушка, Васёк, и организовал мне подарочек. Мать этой Берты, тоже Берта, служит верой и правдой у моих друзей на Урале, а вот её дочку мне оттуда прислали, уж очень я скучал по той собаке. Ну что, пойдём разводить костер, бабушка сказала, что вы сытые, значить чай будим пить у костра за разговорами.
Емельян
– Каюсь, ребята. Сам почти каждую ночь не сплю, по минутам анализирую весь свой жизненный путь, а пройти его по-другому, наверное, не смог бы, – с горечью проговорил Захарыч.
– Пока прихожу к одному выводу, слишком высокая дисциплина была в наших рядах. Если вы посмотрите газеты, журналы советских времён, то увидите – там всё настолько правильно писано, и в голову не приходило, что есть «параллельный мир», о котором мы и не догадывались. Мы все трудились честно, много добились – за короткий срок восстановили разрушенную после войны до кирпичиков страну и жили уверенностью в светлом завтрашнем дне. А сейчас, многие СМИ околпачивают народ – всё, что было до 1990 года, было плохо: «…доверчивый народ двигался в потёмках и попал прямо в пропасть».
Я готов сейчас выйти с любым из этих глашатых на кулачный бой, чтобы доказать: в СССР было на порядок лучше во многих областях жизни, чем сейчас. Могу сказать одно, если бы на одном из съездов коммунистической партии в открытую зачитали программу Даллеса по развалу нашей державы, а не секретили её, и не наказывали за распространение, смогли бы подготовить контрмеры по противодействию этой программы по пунктикам: Союз бы сохранился и недра варварски не расхитили, и не было бы стольких воров и бандитов во власти. А то у каждого олигарха своя охрана с целую армию, свои угодья на островах, по сотне разных паспортов, и гражданства в разных странах. Вроде всё уже есть и пора бы прекратить народ грабить, ан нет, как у Пушкина: «Не хочу быль вольною царицей, хочу стать владычицей морскою».
Хочется, что б у них и был конец по Пушкину, остаться им всем с разбитым корытом. Но пока этих американских прихвостней не взять. У них грамотные юристы, законы созданы под себя, отличники адвокаты работают на них, а троечники следователи – на госсистему. Ну, не стреляться же всем нормальным и порядочным людям, нужно бороться, и в первую очередь вам, молодым, нравственно и физически здоровым. Вы и ваши дети преобразуете всю мировую структуру правления, вы восстановите справедливость, разложите по полочкам, всё что нужно человеку для жизни, для сохранения нашей красавицы Земли, определите приоритеты, что важнее деньги – мусор бумажный, или чистый воздух, натуральные продукты, которые можно есть и не бежать, а аптеку, платя больше их стоимости за противоядие от этих продуктов. Вы это должны сделать, а мы вам будем помогать, даже ценою своей жизни.
Захарыч обнял ребят за плечи, прижал к себе: «Вы замечательные ребята, смелые, честные, справедливые, и я, и твой дед очень верим в вас. Ну что, попьём чайку с вареньем», – Захарыч увлёк ребят в зеленый, увитый виноградом шатер.
Ребята засуетились, им стала неудобно за свой презент, армянский коньяк, который не очень вписывался на столе с огурцами, вареньем и свежевыпеченной сдобой. Захарыч взял бутылку и наклонив её долго и серьёзно разглядывал, побалтывая.
– А вы знаете, ведь настоящий. Нам с вами повезло.
– Почему «нам»? – с удивлением спросил Васёк, – мы не пьём ничего «акромя» кваса.
– Это просто замечательно, только, ведь, и я не собираюсь пить. А вот в чай, по чайной ложечке – очень хорошо, вы почувствуете весь букет этих трав, усиленных на порядок. А теперь рассказывайте мне про свой детектив и очень подробно.
Чай был из листиков смородины, малины, облепихи, мяты, и ещё, наверное, там была «тыща» разных трав и листиков, и у каждого – свое предназначение для каждой клеточки организма.
– Таким чаем только у меня, да у вашей бабушки можно насладиться. А то, что сейчас продают в изысканных упаковках, так это суррогат, за который царь Пётр, сразу купца на дыбу бы определил. А у нас – «не нравится, не покупай», никто не проверяет, чем торгуют, из чего и где это делают, а «думцы», говорят «это же бизнес, рыночные отношения, свободная торговля!» Опять завёлся я, как и твой дед, – проворчал Захарыч. – Так вот, по поводу детектива, это вы мне должны рассказать, а я, может быть, вас чуть-чуть дополню. Пока вы ко мне шли, у меня телефон перегрелся, сначала Васина бабушка, потом его дедушка, потом Гришин папа, потом ещё раз дедушка. А сейчас только звонил мне твой папа, Вадим. Так что хочу об этом услышать из первоисточника.
– Хорошо, я всё расскажу, – начал Вадим, – только удивительно, чуть-чуть поучили шпану, а уже шуму то сколько?
И ребята рассказали Захарычу всё как было.
– А ещё я хотел бы выяснить почему вдруг, твой папа наложил «вето» на твои свидания с дедом Василия? Вроде вы ездили на дачу к деду Паше и не единожды, и вдруг… У меня о Павле Павловиче сложилось мнение, как о порядочном, умном, человеке, с честью и совестью, не равнодушного к подлости, несправедливости, правда не ординарного, не по возрасту вспыльчивого, но достойного быть и другом, и наставником. Может быть, ты не совсем объективно о нем информировал своего отца?
– Да что вы, Емельян Захарович, – вместо Вадима вмешался в разговор Вася, – они, мой дедушка и отец Вадима, знают друг друга сто лет. А познакомились они в учколлекторе, ну это такая «контора», как сказал однажды дедушка, где шпионы иностранных разведок могут узнавать о производственной деятельности любой организации и каждого предприятия.
– Ну-ка, ну-ка, отсюда поподробнее, это моя тема, и до этого не знал, где ловить иностранных шпионов!
– Произошло это ещё в восьмидесятых годах прошлого столетия. Главный конструктор позвонил деду и попросил посмотреть перечень литературы, заказываемый подразделениями конструкторского бюро на следующий год: «Посмотри, пожалуйста, список технической литературы, он на двадцати листах, пролежал у меня целую неделю – не дошли руки, а заведующая технической библиотеки просто плачет у меня в кабинете, и говорит, что все сроки прошли – вначале начальники отделов тянули с составлением списков, а потом вот и я неделю продержал. Говорит, что вообще не поедет в учколлектор, все сроки прошли и её там с г… смешают и заявку не примут. Реши этот вопрос». Через минуту вошла заплаканная заведующая библиотекой, (кабинеты у деда и главного конструктора были с общей приёмной и находились напротив друг друга), молча положила файл с бумагами и вышла из кабинета.