Дорюрикова Русь. Фрагменты забытой истории

Если задуматься о том, почему со временем происходит искажение истории, а конкретнее – искажение смысла определенных исторических фактов, то причины можно назвать совершенно разные. Но если отрешиться от всяких «теорий заговора», то и без того список причин и факторов будет достаточно длинным.

Степень восприятия исторического материала играет в этом далеко не последнюю роль, и чем дальше стоит от настоящего времени исследуемое событие, тем труднее беспристрастно изучать источники, либо же наоборот, когда в источниках наблюдается явное противоречие – изучать пласты наслоений в источниках и выявлять изначальный смысл адресованного будущим поколениям. Так называемая память поколений, передаваемая и хранимая в виде устной истории сообщества, склонна трансформировать события, забывать «мелочи» или дополнять их новыми элементами. При этом процессе происходит сакрализация событий, в ходе которой появляется следующая форма – мифы [Дмитриева, 2015].

К слову, именно такая сакрализация событий характерна и для Повести временных лет, основного источника о начале Руси. Однако эта сакрализация данного источника появилась не сама по себе. В зависимости от меняющейся конъюнктуры один слой исторических событий наслаивался на другой, изменяя смысл происходивших событий, либо частично, либо полностью на противоположный. Последующие исследователи, как правило, руководствовались смыслом, приближенным уже к современной им эпохе, не вникая в тонкости неточностей трактовок тех или иных событий, воспринимая их как неточности при переписке той или иной летописи. Это было не всегда оправданно, ибо как показал взвешенный анализ тех или иных событий, за внешними неточностями вполне могли проскакивать иные взгляды на те или иные события, деятельность исторических персонажей и т. д., отличающихся от официальных трактовок определённой княжеской линии.

Проблема достоверной передачи исторической памяти стоит уже давно, и существует тезис, что «историческая память характеризуется, как устойчивая система представлений о прошлом, бытующих в общественном сознании. Ей свойственна не столько рациональная, сколько эмоциональная оценка прошлого. А важнейшее различие между историей и памятью состоит в том, что историк может обнаружить то, чего нет в памяти, то, что касалось незапамятных времен, или просто забылось. Это – одна из главных функций исторического исследования» [Там же].

История начала и возникновения Руси-России поистине многострадальна, но такой она стала во многом благодаря искусственным причинам, созданным в той или иной степени, как официальной исторической наукой, так и отдельными дилетантами, взявшими на себя «труд» поведать о «тысячелетних забытых царствах славян». Значительная часть фактов о начале, вернее появлении народа «рус-рос» до так называемого «призвания варягов» довольно хорошо известна широкому кругу академиков и докторам исторических наук. Однако, несмотря на сменяющиеся эпохи (царизм, коммунизм, демократия) мифическая часть начальной русской истории странным образом остаётся неизменной. К сожалению, причины этого лишь с натяжкой можно назвать естественными, поскольку ранние упоминания о руси до варяжского «призвания», как правило, не приветствуются в учебных пособиях и научных журналах.

Но проблема искажения истоков Руси, гораздо сложнее, чем может показаться. И связано это не только с некими определёнными идеологическими установками. Уже в XI веке, киевские летописцы, создававшие и редактировавшие русские летописи, лишь отдаленно представляли себе истоки происхождения «руси», а именно киевской династии. Пытаясь отвечать на вполне определённые вопросы: «Откуда есть пошла Руская земля, кто в Киеве нача первее княжити, и откуда Руская земля стала есть», летописцы, тем не менее, давали странные ответы, зачастую содержавшие в себе противоречивый смысл.

Данная книга задумывалась как некое аналитическое пособие справочных материалов по истории как дорюриковой Руси, так и отчасти после «призвания варягов», а также разъяснения значения термина «Русь» в течение целых столетий его употребления. А употреблений было немало, в том числе и с кажущимися на первый взгляд весьма неожиданными значениями. Систематизация – это необходимый стержень во многих науках, однако для отечественной истории она предстает в несколько искажённом виде.

Да, но если существует научные пособия по истории, спросит читатель, какова же необходимость в данной книге? Ведь сведения в них попали не с потолка, а помимо учебников даже в наше время на полках книжных магазинов можно увидеть солидные многотомные труды историков Карамзина, Соловьёва и Ключевского, продолжит читатель и будет отчасти прав.

Автор книги еще добавит, что на полках, к сожалению, появились помимо историков и увесистые фолианты разных «писателей», в том числе профессионального НЕисторика Акунина с довольно весёлой аннотацией примерно следующего содержания: «Борис Акунин адресует свою историю Отечества широкой читательской аудитории: людям, которым интересно узнать (или вместе с автором увлеченно вычислить), как было на самом деле, и попытаться понять, что в нашем тысячелетнем государстве так и что не так».

Это «вычислить» звучит поистине бесподобно, но лишь для тех, кто действительно надеется найти истину в очередном копировании академических мифов, ибо под «своей историей» Акунин подразумевает разные выдержки и статьи давнишних историков, сведения которых либо частью устарели, либо известны еще из школьных учебников. И «как было на самом деле» из всего это понять будет очень трудно. Об обещанном «вычислении» нет речи даже и близко. Стоит каждый том этого сомнительного акунинского удовольствия больше тысячи рублей (на осень 2019 года).

Никто не подвергает сомнению определенную ценность известных собраний сочинений (например, Татищева, Карамзина, Соловьёва), но лишь отчасти и для общего понимания, потому как труды вышеперечисленных историков, солидны в целом только по объему, но никак не по содержанию. Процесс обновления, уточнения и пересмотра значительной части исторических фактов непрерывен, подобно тому, как подвергаются пересмотру факты в других науках. Если бы этого не было, человечество до сих пор передвигалось бы на лошадях, готовило еду на костре и вместо связи использовало бы только почтальонов.

Как же так, может снова спросить удивлённый читатель, ведь сравнение с физико-математическими законами кажется некорректным. Касательно истории ведь существуют различные древние летописи, хроники. Текст в них не менялся тысячу и более лет. Что нового, казалась бы, могут дать древние тексты? Невозможно ведь прочитать слова, написанные в стародавние времена и сто раз переведенные известными учёными с прямо противоположными смыслами? Казалось бы, что главный смысл не должен меняться из-за тех или иных неточностей перевода.

Выше описанное возможное недоумение, к сожалению, весьма ошибочно. Несмотря на то, что в идеале различия в интерпретации источников действительно никак не должны быть диаметрально противоположными, жизнь, тем не менее, вносит свои коррективы. И в данной книге мы будем то и дело возвращаться к особенностям интерпретаций древних текстов, а кое-где озвучивать источники, которые плохо вписываются в «варяжскую легенду», а потому они оказались вычеркнуты из широкого употребления.

Что касается упомянутых историков Карамзина и Соловьёва, то дело конкретно вот в чём. Археологии по древностям Руси фактически не было почти до середины 1850-х годов. Соответственно критического изучения письменных источников подкрепляемых, либо опровергаемых археологией не существовало также. Такое изучение появилось еще позже, чем сама археология как наука, потому как время на анализ и осмысление результатов археологических экспедиций требовалось немало.