Дощечка через лужу
Шрифт:
Афанасий Павлович. Теперь уже, наверное, ничего нет!
Димка. Свою иконку ты ведь, кажется, там оставила, ма?
Маринка. Где ваша иконка, тетя Василиса? Вы меня слышите? (Не добившись ответа.) Димка, отыщи мне ее!
Димка. Кого, Су?
Маринка. Иконку! Тетя Василиса, вы где ее бросили?
Василиса Тихоновна молчит, окаменев.
Требовательный звонок в дверь.
(Вскрикивает.)
Димка. Кто?
Маринка. Этот солдат!
Димка. Сейчас, Су, сейчас! (Загружает компьютер.)
В дверь начинают стучать в несколько кулаков.
(Отвечая на вопросительный взгляд Маринки.) Наверное, его сослуживцы. Те самые. Пятеро. Исчезнувшие. Долго наша дверь не выдержит, я ее не один раз ломал!
Афанасий Павлович. Нужно звонить в милицию! Освободите мне телефон!
Маринка(не обращая внимания на Афанасия Павловича, Димке). Быстрее выходи в Сеть! (Ждет.) Вот тут они, кажется, разговаривали с этим… А потом прошли вон туда. Где-то тут переходили дорогу. Вот ваш дом!..
Дверь начинает трещать под тяжелыми ударами.
Быстрее, Димка! Быстрее! Давай!
Афанасий Павлович. Немедленно освободите телефон!
Маринка. Где же она? Ну?
Афанасий Павлович. Вы меня слышите?!
Димка. Вон она лежит, Су!
Маринка. Ну-ка, пусти! (Оттирает Димку от компьютера, неожиданно падает перед монитором на колени.) Отче наш!.. (Дальнейших слов Маринки не слышно. Молится она тихо и страстно, спотыкаясь и вспоминая слышанные когда-то слова, замаливая чужие большие и тяжкие грехи, накопившиеся за долгую жизнь…)
От ударов в дверь и шумной возле нее возни Солдат-предатель наконец просыпается, садится на столе, начинает протирать глаза и издавать отвратительные звуки: зевать, икать, сморкаться, трещать суставами, прокашливаться, громко вздыхать, шумно чесаться, рыгать и выдавать прочий такой же репертуар…
Неожиданно за окном кухни раздается страшный грохот. Взлетает вверх облако желтого ядовитого дыма. И почти сразу же после этого удары в дверь прекращаются.
Димка(выглядывая в окно). «Булочная» рухнула! На ее месте только огромная дыра! И пыль столбом до неба! Слышишь, ма?
Афанасий Павлович. Значит, она все-таки сработала, Василиса!
Димка. Кто?
Но Афанасий Павлович молчит. А Василиса Тихоновна не реагирует: под отвратительные звуки, издаваемые Солдатом-предателем, она к чему-то прислушивается…
И тут внезапно звонит телефон.
(Хватая трубку.) Але? Кого? (Оглядывается на Василису Тихоновну.) Нет, сейчас она подойти не может. Что? (Слушает.) Хорошо, я ей передам. (Бросает трубку.) Ма, тебе звонили из больницы. Просили передать, для кого-то ты место спрашивала? Освободилось. Старушка эта, ну, только что умерла!..
За окном слышен кашляющий звук удаляющегося легкового автомобиля.
Афанасий Павлович(кидаясь к телефону и набирая номер). Диспансер? Доктора Володарского! Как нет? Александра Ивановича?.. И никогда не было? Как, задолбали, спрашивая? Кто задолбал? Что вы несете? Вы что?! (Стоит, будто громом пораженный.) Трубку швырнули!.. Это что же, значит, не бомба была?.. А что?.. (Подходит к кухонному столу, на котором просыпается и все никак не может проснуться Солдат-предатель, трясет его за плечо). Товарищ! К сожалению, не знаю вашей фамилии… Вы… э…
Димка. Вы не с этого начинаете, Афанасий Павлович! Для начала заедьте ему, например, прямо в морду!..
Афанасий Павлович. Только разве это ЕМУ поможет, Димка?.. (После паузы.) Я знал одного человека, который во время войны, сгорая в самолете, дал себе обет: если останется в живых пойдет священником в церковь…
Димка. Пошел?
Василиса Тихоновна(вдруг, наконец, ни на кого не глядя). Мне кажется, Он нас слышит!.. (Стоит с открытыми невидящими глазами, как слепая, и что-то слушает точно так же, как когда-то слушал Афанасий Павлович, и по лицу ее текут обильные слезы.)
Как бы в подтверждение ее слов в этот момент вновь оживает телефон. Афанасий Павлович со всех ног бежит к нему, но на полдороги останавливается. И стоит, не решаясь снять трубку…
А за окном кухни, на улице, взрывается медью вечно юный, удивительный марш, от которого лично у меня каждый раз, когда я его слышу, продирает мороз по коже. Он носит страшное название «Прощание славянки». Прощание с кем? Навсегда? Нет? И страшно стучит, удаляясь и вновь кого-то уводя за собой, огромный полковой барабан: «Бумс! Бумс!» как будто по городу идет великан-военком в больших резиновых ботах…
Прощай, не грусти,Напрасно слез не лей!Лишь крепче поцелуй,Когда вернемся с лагерей.КОНЕЦ