Досье на Крошку Че
Шрифт:
— Я лично тебе не помогу, нечем просто. Но в Ложкине рядом с вами живет Даша Васильева, она частный детектив, талантливая и умная, меня из тюрьмы выручила. Обратись к ней, любую тайну раскопает!
Катя кивнула и ушла, больше девушка Лике не звонила…
— Думала, она за ум взялась, — пела сейчас Солодко, — поразмыслила и решила, что незачем в прошлом копаться. Выходит, не так. Ей-богу, совершенно не думала, что она в самом деле к тебе притопает.
— Куда ж ей еще идти, если добрая Лика адресок чудо-детектива подсказала и замечательную рекомендацию дала?
— Ну,
— А я, значит, должна буду нанести Кате душевную рану?
— Дашуля, — совсем уж сладко запела Лика, — ты же умная! Сначала разнюхай правду, а потом приди к Лидии Константиновне и честно скажи: так, мол, и так, ко мне обратилась ваша внучка Катя. Я теперь точно знаю, что ее мамахен сиганула с крыши, вот свидетельские показания. Давайте подумаем: открывать ребенку правду или закопать истину поглубже? Очень хорошо, что я Катьку к тебе отправила, отличная мысль мне в голову пришла!
— Ты полагаешь? — с явным неудовольствием воскликнула я.
— Конечно! — с жаром ответила Лика. — Катька упертая, хуже осла. Денег у нее гора, Гарик ни в чем девчонке не отказывает, кредитку ей выдал. Отправится дурочка в детективное агентство, там мигом богатую клиентку прочухают и распатронят по полной программе, да еще расскажут девочке все в деталях: как мама падала, откуда летела да куда упала… Лучше уж ты ей помогать возьмись, спустишь дело на тормозах. Жалко Катьку, ей-богу!
— Ты Женю знаешь? — перебила я тарахтящую Лику. — Одну из бывших супруг Тришкина.
— Емельянову? Естественно.
— Дай ее телефон.
— Секундочку, — обрадовалась Лика, — в записной книжке пороюсь…
Получив от Солодко координаты Жени Емельяновой, я села в «Пежо» и схватилась за телефон. Сначала в ухо летели длинные гудки, потом раздалось сонное:
— Алло.
Обрадовавшись, я воскликнула:
— Мы незнакомы, разрешите представиться: меня зовут Даша, ваш телефон я получила от Лики Солодко.
— Слушаю, — зевнула Евгения.
— Вы Тришкиных знаете?
— Ну.., да.
— Мне очень надо с вами поговорить.
— О чем?
— Речь идет о жизни и смерти. Пожалуйста, можно я сейчас приеду? С Катей беда.
— Ничего про Катю не знаю, — снова зевнула Женя.
— Очень, очень, очень прошу! — взмолилась я. — Лика сказала, что вы сердобольный человек, а речь идет о судьбе девочки!
— О господи… — вздохнула Женя. — Ладно, прикатывайте.
Около полудня я стояла у вызывающе дорогой двери из красного дерева. Ждать пришлось недолго, створка распахнулась, на пороге появилась стройная, элегантно одетая молодая женщина. Она чуть прищурилась и воскликнула:
— Вы та самая Даша, которая сегодня разбудила меня ни свет ни заря?
— Извините, — улыбнулась я, — к сожалению, обладаю очень нехорошей привычкой: если сама проснулась, отчего-то думаю, что и другие люди уже бодрствуют. А вы, как я понимаю, Женя.
— Точно, —
Продолжая вещать о своей полнейшей неосведомленности, Женя провела меня в гостиную, обставленную мебелью из гнутых трубок, и, указав рукой на нечто, более всего напоминающее огромный кусок прозрачного мыла, предложила:
— Садитесь.
Я осторожно устроилась на «мыле». К удивлению, кресло оказалось удобным, оно услужливо прогнулось, потом слегка выпрямилось и обхватило мое тело.
— Это новый материал, — пояснила Женя, явно посмеиваясь над реакцией гостьи, — так называемый умный стул, он замечательно расслабляет позвоночник. Классно, правда? Дорого стоит, но для себя ничего не жаль, ведь так?
На всякий случай я одобрительно кивнула, хотя была совсем не согласна с утверждением Жени. Захоти Маруська шубу из соболя, даже не охну, в магазин побегу, а вот приобретение губной помады для собственных нужд выбьет меня из колеи. Обязательно накатит приступ жадности и дискомфорт. Женя, видимо, из другой породы, и ей от этого, наверное, легче жить.
— Вы любите Катю? — приступила я к допросу.
— Нормальная девчонка, — пожала плечами Женя, — мы с ней не особо общались, жаба мешала.
— Кто? — удивилась я, мгновенно подумав про жадность.
— Свекровь. Мамаша Игоря, Лидия Константиновна, — пояснила Женя. — Вот уж, блин, сволочь!
Развела нас с Игорем, да так ловко, что и придраться не к чему. Лидка мне с Катькой общаться не давала, я с девчонкой редко разговаривала.
— Но на свадьбе Тришкина вы сообщили падчерице о самоубийстве Юли.
— И чего?
— Откуда вам известна такая информация?
— Какая? — прикинулась идиоткой Женя.
— О суициде, — терпеливо ответила я.
— Ну.., не помню. Кто-то рассказал.
— А кто именно?
Женя попыталась наморщить лоб, но потерпела неудачу, обколотые ботоксом мышцы не захотели повиноваться хозяйке.
— Э.., э… Вроде Сима Полунина, — выдавила наконец из себя экс-супруга Игоря Тришкина. — Она в тот день была с ними.
— С кем? — насторожилась я.
Женя замялась, потом собралась с духом и сказала:
— Ничего я против Катьки не имею, она мне не мешала. Особой любви, правда, мы друг другу не демонстрировали, но вполне нормально уживались. Все Лидка, дрянь… Она хотела сыночка в личном пользовании иметь, а Игорек бабник, его к одной юбке не пристегнуть. Вот в Лидке и идет борьба. Ясное дело, сынишку-красавца, вокруг которого бабье роем вьется, иметь приятно, с другой стороны, позволить всяким женам вертеть Игорем она не хотела. Лидии постоянно кажется, что жены не проявляют по отношению к ее сыну должного внимания и заботы. Никак она понять не хочет: теперь иные времена на дворе, у всех прислуга имеется, и жена вовсе не обязана свое здоровье на кухне да с пылесосом гробить. Представьте, Лидка мне замечания делала типа: «У Гарика в шкафу нет свежих рубашек». Или: «Евгения, ваш муж ходит в грязной куртке».