Досье на Крошку Че
Шрифт:
— Что делать? — убивалась Ксюта. — Вот скандал! Насколько я поняла из рассказов Бетти, бабка — настоящая Салтычиха, подозрительная, не терпящая лжи.
— Спокойствие, только спокойствие, — процитировала я Карлсона. — Из любой безвыходной ситуации всегда найдется минимум два выхода. Значит, так: вели Дениске собрать свои вещи и ехать к нам, устрою его в гостевой комнате, пусть говорит бабульке, что живет в Ложкине постоянно и что он мой сын, а там поглядим.
— Дегтярев, Кеша, Зайка, в конце концов Ирка с Иваном, они-то не проговорятся?
— Не волнуйся, —
Самое интересное, что мой план удался полностью. Сначала я очень быстро ввела в курс дела Ирку с Иваном и получила от них четкий ответ:
— Не волнуйтесь, Дарь Иванна, мы ж не дураки.
Затем, нацепив на себя множество ювелирных изделий, я спустилась к старухе и села пить с ней чай. По тому, как глаза Милиции осматривали брильянты и изумруды, я поняла, что нужное впечатление произведено. К счастью, возраст дал себя знать — выпив вторую чашечку ароматного напитка, бабуля откровенно зевнула, и я, страшно обрадовавшись, предложила:
— Может, приляжете отдохнуть? Завтра познакомлю вас с остальными членами семьи, они сегодня поздно приедут.
— Спасибо, — кивнула Милиция, — ваша правда, пора на боковую.
Глава 8
Сегодня мне пришлось встать в семь утра и провести беседу с домашними. Конечно, я ни на минуту не сомневалась в их реакции, но была рада услышать от всех одну и ту же фразу: «Без проблем, не волнуйся, вечером все изобразим».
В десять часов я схватилась за телефон и позвонила Лике.
— Алло, — недовольно прозвучало из трубки.
— Ты спишь?
— Идиотский вопрос, — зевнула Ликуська. — Как на него ответить? Уже нет. Это кто?
— Даша Васильева.
— Ой, привет! — мигом повеселела Ликуня. — Я вчера на свадьбе была, притопала домой утром и задрыхла.
— Ты знаешь Катю? — перебила я знакомую.
— Которую? Якименко? Морозову?
— Тришкину.
— Дочку Гарика?
— Верно. Она сказала, что ее отца зовут Игорем.
— Ясное дело, знаю, — захихикала Лика. — Чуть замуж за него не вышла, но потом вовремя спохватилась и отказалась от дурацкой затеи. Теперь так иногда созваниваемся.
— Зачем ты направила ко мне Катю?
— Я?
— Ты.
— Мне бы и в голову такое не пришло, — растерянно воскликнула Лика. — Ой, только сейчас сообразила! Гарик-то с новой женой перебрался в Ложкино. Я у них была, мимо твоего дома ехала, подумала, что зайти надо, но не срослось. Сразу к тебе бежать показалось неприлично, а потом устала и домой отправилась.
Ага, добавила я про себя, на заднем сиденье своего «Мерседеса», пьяная в лохмотья. Лика ни в чем не знает удержу, если гулять — то до утра, коли пить, так до потери рефлексов. Иногда я завидую Ликуське: она сохранила детскую непосредственность и обладает умением жить так, как ей хочется, слово «надо» Ликуне незнакомо. Но сейчас нет необходимости рисовать психологический портрет подруги, у меня к ней вполне конкретные
— Ты рассказала девушке о той истории с тюрьмой? — продолжила я их задавать.
— Она не секрет.
— Верно, но еще прибавила: «Даша — единственный человек, который сумеет тебе помочь».
— Я подобное сказала? — изумилась Лика.
— По утверждению Кати, да.
— Ну, может, и ляпнула не подумавши, — замела хвостом Солодко. — А что у Катьки случилось? Гарька вновь жениться надумал, и дочурка решила помешать папашке? Я ее очень хорошо понимаю, вереница «мамочек» кого угодно начнет раздражать.
Да еще к тому же все бабенки Гарика — жуткие стервы.
— Все?
— Как одна.
— И Юля?
— Кто?
— Родная мать Кати.
— Юляшка? Нет, она вроде была очень милая.
— А это правда?
— О чем?
— О самоубийстве женщины.
Лика вздохнула:
— Ну вот, теперь припоминаю. Позвонила мне не так давно Катька и в лоб огорошила вопросом: «Скажи, кто убил мою маму?»
— А ты что ответила?
— Правду. Что ничего не знаю.
— И присоветовала обратиться ко мне.
— Не совсем так, — вяло отбивалась Лика.
— А как? — обозлилась я.
Ликуська издала протяжный стон.
— Катька привязалась, словно репей! Сначала по телефону приматывалась. Я от нее откручивалась, мол, ничего не знаю, и все. А девчонка словно не слышит, бормочет: «Расскажи честно»…
Лика говорила долго, я слушала, не перебивая, и в конце концов туман рассеялся.
Катя была крайне настойчива. Не добившись от Ликуськи нужного эффекта по телефону, девушка приехала к Солодко домой. Причем свалилась ей на голову, словно кирпич с крыши, в крайне неподходящее время: Ликуся, нарядившись в сексуально открытое шелковое платье, поджидала в гости очередного жениха. Солодко, услыхав звонок, сразу распахнула дверь, но вместо мужика с букетом узрела Катьку, которая мрачно произнесла:
— Не уйду, пока правду не узнаю.
Пришлось Ликуське, нервно поглядывая на часы, признаваться:
— Со смертью твоей мамы связана некая темная история. Поговаривают, будто Юля выпала из окна дачи.
— Выпала или выпрыгнула? — напряглась девушка.
— Не знаю, — протянула Лика, — извини, не в курсе. Спроси у бабушки.
— Она мне врет про автокатастрофу! — нервно воскликнула Катька.
Тут только до Лики дошло, какую оплошность она допустила, сообщив дочери Гарика давно курсирующую среди общих знакомых сплетню.
— Ну.., может, и так, — начала мямлить Ликуня. — Я вообще-то не в курсах, а люди всякое болтать горазды, несут ерунду.
— А кто знает правду? — оборвала ее Катя.
— Твоя бабушка, — бойко ответила Солодко, очень надеясь, что после данного заявления Катя наконец уберется.
Но девушка и не подумала сдвинуться с места.
— Она врет, я уже говорила тебе! Помоги мне, Лика, попробуй вспомнить, что слышала.
И тут ожил домофон. Солодко глянула на экран, увидела возлюбленного с веником из орхидей и быстро заявила: