Досье на Шерлока Холмса
Шрифт:
Такова была маскировка Холмса. С его способностью менять обличья ему не составило труда изобразить американского ирландца с сильными антибританскими настроениями. Эта роль не требовала сложного грима, акцент же легко имитировать. К тому же у Холмса имелись полезные знакомства в Штатах, хотя и нет никаких свидетельств, чтобы он ими воспользовался. Он был знаком с Ливертоном из сыскного агентства Пинкертона, которому помог в деле об «Алом кольце» в 1890-х. Он также знал Уилсона Харгрива из Нью-йоркского полицейского управления. Холмс запросил у него информацию об Абе Слени при расследовании дела о «Пляшущих человечках». В свою очередь, Харгрив не раз пользовался познаниями Холмса о лондонском преступном
Способности Холмса к языкам были еще одним преимуществом. Во время пребывания в Штатах он приобрел акцент и так превосходно овладел сленгом, что вполне мог сойти за американского ирландца.
Неизвестно, в какой момент 1912 года Холмс отплыл в Америку. Это был, вероятно, его первый визит в страну. Правда, некоторые комментаторы считают, что он был там в 1870-х на гастролях вместе с Шекспировской труппой Сазанова, а также позже, во время Великой паузы, когда помогал полиции Фолл-Ривер с расследованием дела Лиззи Борден. Вероятно, Холмс пробыл там больше года.
Выполнение миссии правительства заняло у него два года – так Холмс говорит Уотсону. Хотя он был предан этому делу, у него вызывала досаду потеря времени, которое можно было более приятно провести в Суссексе.
Сначала он отправился в Чикаго, где, по-видимому, затаился на время, изучая акцент и доводя до совершенства свою личину Олтемонта. Наверно, тогда он и отрастил для маскировки козлиную бородку, которая придавала ему поразительное сходство с Дядей Сэмом. В этой детали проявилось прежнее озорное чувство юмора Холмса.
Из Чикаго он двинулся в Буффало, где вступил в тайное ирландское общество. Наверно, именно оно и послало его в Скибберин, город на южном побережье Ирландии, чтобы Холмс сыграл более активную роль в республиканском движении. Там у него были столкновения с ирландской полицией. Это свидетельствует о том, что он участвовал в открытых политических действиях. Как он и предполагал, благодаря этому на него обратил внимание один из мелких агентов фон Борка. Этот агент завербовал его в германскую шпионскую сеть и послал в Англию. Здесь Холмса представили фон Борку, на которого этот «высокий сухопарый человек» лет шестидесяти со своим американо-ирландским прошлым, опытом участия в республиканском движении и ненавистью к британцам произвел такое впечатление, что он доверился Холмсу. Однако Холмс был достаточно умен, чтобы не выглядеть слишком уж большим идеалистом в роли Олтемонта. Он ожидал, что ему будут платить, и платить хорошо. Некоторые прежние привычки Холмса – любовь к хорошему вину и сигарам – добавили убедительные штрихи к его облику. В роли агента фон Борка он действовал под прикрытием: выдавал себя за механика, употребляя такие слова, как «запальные свечи» и «насосы для масла». Это был код, с помощью которого он общался с фон Борком.
Холмс уже сталкивался с двумя членами семьи фон Борка. Кузен фон Борка Генрих был посланником в 1889 году, когда Холмс занимался делом о «Скандале в Богемии», с которым были так тесно связаны Ирен Адлер и король Богемии. Холмс также спас жизнь дяди фон Борка, графа фон Графенштейна, старшего брата матери фон Борка, когда нигилист Копман попытался его убить. Фон Борк не знал, кто такой на самом деле Олтемонт, иначе настоящее имя и репутация его нового агента были бы ему знакомы.
На этом этапе Холмс успешно завершил первую часть своей миссии. Он не только вычислил руководителя германской шпионской сети, но и узнал имена самих шпионов.
Когда это было сделано, его миссия превратилась в тонкую и опасную игру на четырех уровнях. Холмсу удалось всучить фон Борку дезинформацию – этот прием используется и сегодня. Так, например, он передал фон Борку фальшивые планы минных полей в Соленте, а также ложные сведения о скорости британских крейсеров и размерах корабельных орудий. Холмсу также удалось предупредить британские власти об информации, собранной фон Борком и его агентами, и были приняты контрмеры. Как только Адмиралтейству сообщили, что фон Борк имеет сведения о военно-морской сигнализации, коды сменили. Благодаря Хомсу были арестованы и посажены в тюрьму все пять агентов фон Борка. И наконец, он внедрил собственного агента, Марту, в дом фон Борка под видом служанки. У нее было задание сообщать Холмсу о посетителях фон Борка и о письмах, которые он посылал и получал.
Однако международные события развивались быстро, и война была неизбежна.
28 июня 1914 года эрцгерцог Франц Фердинанд, наследник австрийского престола, племянник императора Франца Иосифа, находился с официальным визитом в Сараево – городе в Боснии, в то время входившей в Австро-Венгерскую империю. Он направлялся вместе с женой в городскую ратушу, когда молодой боснийский серб, ненавидевший владычество Габсбургов над своей страной, бросил в их автомобиль бомбу. Хотя бомба не попала в цель и эрцгерцог с женой не пострадали, вскоре была сделана вторая попытка, которая оказалась успешной, – другой молодой боснийский серб, Гаврило Принцип, вскочил на подножку автомобиля и застрелил обоих.
Австрия послала ультиматум сербскому правительству, обвиняя его в соучастии в этом убийстве. Она предъявила столь резкие требования, что сербы на них не согласились. Воспользовавшись этим предлогом, Австрия, при поддержке Германии, 28 июля объявила Сербии войну. Исполненная решимости удержать свои позиции на Балканах, Россия, в свою очередь, начала мобилизацию. Она отказалась подчиниться, когда Германия потребовала прекратить эту подготовку. В результате 1 августа Германия объявила войну России, а через два дня – Франции, союзнице России. В тот же день, 3 августа, когда немецкая армия продвигалась во Францию, чтобы атаковать Париж, ей было отказано в свободном проходе через Бельгию, и германские войска вторглись в эту страну. На следующий день, 4 августа, британское правительство, которое гарантировало нейтралитет Бельгии, объявило войну Германии. Началась Первая мировая война, продлившаяся четыре года и унесшая десять миллионов жизней. Сэр Эдвард Грей, министр иностранных дел, написал: «На всю Европу опускается тьма. Нам уже не увидеть, как она рассеется».
2 августа, за два дня до того, как Британия объявила войну Германии, фон Борк делал поспешные приготовления, собираясь покинуть Англию. Его жена и домочадцы, за исключением Марты, уже уехали, захватив с собой его менее важные бумаги. Он планировал отбыть в числе личного состава сотрудников барона фон Херлинга, первого секретаря германского посольства в Лондоне. В таком случае и фон Борк, и его багаж, в котором находились наиболее важные документы, пользовались бы дипломатической неприкосновенностью. Вообще-то фон Херлинг вечером 2 августа приехал из Лондона в дом фон Борка в Харидже, чтобы обсудить с ним последние детали прибытия последнего в германское посольство на следующее утро. Через несколько часов ему бы уже не грозил арест.
Однако у Холмса были свои планы. Он послал фон Борку телеграмму, назначив встречу на тот же вечер, чтобы передать ему новые коды военно-морской сигнализации. Марта получила инструкцию подать знак об отбытии фон Херлинга, потушив свою лампу. Холмс также телеграфировал Уотсону, чтобы тот встретил его на своей машине в Харидже. Уотсон с радостью принял это приглашение. Теперь ему было шестьдесят один – шестьдесят два года, и это был «пожилой мужчина»; он пополнел, и волосы его поседели. Но преданность Холмсу и любовь к приключениям ничуть не уменьшились. Его неувядающая молодость духа заставила Холмса сказать, что Уотсон «все такой же жизнерадостный юнец, каким был всегда».