Досье «ОДЕССА»
Шрифт:
К шести вечера он миновал поворот на Гамм, справа замелькали тусклые огоньки заводов Рура. Рур – растянувшийся на километры промышленный район ФРГ из нескончаемых предприятий с дымящими трубами и рабочих поселков, расположенных столь тесно, что все это казалось одним гигантским городом длиной сто пятьдесят и шириной сто километров, – не переставал изумлять Петера. Когда шоссе поднялось на виадук, Миллер не мог оторвать взгляд от тысяч и тысяч гектаров, озаряемых светом бесчисленных вагранок, где выплавляется сталь, из которой выковано экономическое чудо ФРГ. Пятнадцать лет назад, когда маленький Петер проезжал мимо на поезде, направляясь на
«А все-таки здорово, – думал он, подъезжая к Колонской кольцевой, – что я не живу в этом чаду». В Колонье Петер повернул на юго-запад, проехал Висбаден и Франкфурт, Мангейм и Хайльсбронн и, наконец, поздно ночью остановился у отеля в Штутгарте, ближайшем к Людвигсбургу городе, где и заночевал.
Людвигсбург – небольшой торговый городок, затерянный среди живописных холмов земли Баден-Вюртемберг, в двадцати километрах от ее столицы, Штутгарта. Там, в маленьком переулке, недалеко от Хохштрассе, к необычайному смущению бюргеров расположилась «Комиссия Z» – крошечное ведомство, где за гроши трудились люди, преданные одной цели – поиску фашистов, виновных в преступлениях против человечества. До того, как специальный «Статут ограничений» признал таковыми только единичные и массовые убийства, к преступлениям против человечества причисляли вымогательство, грабеж, пытки и прочее.
Но и после всех ограничений в списках «Комиссии Z» значилось не менее ста семидесяти тысяч человек, поэтому понятно, почему основной упор делался на поиски нескольких тысяч, виновных в массовых убийствах.
Лишенная права арестовывать, комиссия имела возможность лишь ходатайствовать в полицию об аресте, когда обвинительный материал собран, а преступник опознан. Способная выжать из федерального правительства лишь гроши, она существовала только потому, что работали в ней самоотверженные люди.
В ее штате было пятьдесят следователей и восемьдесят юристов. Все следователи были молоды – не старше тридцати пяти, дабы не иметь ничего общего с расследуемыми делами. Адвокаты были старше, но тщательно отбирались из людей, в преступлениях фашистов не замешанных.
Привыкшие к официальным отказам, пропаже одолженных другим ведомствам документов, исчезновению предупрежденных «доброжелателями» подозреваемых, служащие «Комиссии Z» трудились в поте лица, понимая, что действуют вопреки желаниям большинства соотечественников. Ведь даже обычно улыбающиеся жители Людвигсбурга мрачнели, увидев работника этой печально известной организации.
Петер Миллер разыскал ее по адресу Шорндорферштрассе, 58, в большом, некогда жилом доме за трехметровой высоты забором. Въезд закрывали массивные стальные ворота. Поодаль от них Миллер заметил кнопку звонка и нажал ее. Отворилось окошечко, появилось лицо привратника.
– Слушаю вас.
– Я хотел бы поговорить с одним из ваших следователей.
– С кем именно?
– Я здесь никого не знаю, – признался Миллер. – Посему подойдет любой. Вот моя визитка.
Он протянул в окошко карточку, заставил привратника взять ее. Так она по крайней мере попала бы внутрь. Привратник захлопнул окошко и ушел. А вернувшись, открыл ворота и проводил Миллера в здание, где оказалось душно – батареи жарили вовсю. Из стеклянной будки вынырнул вахтер, отвел Петера в небольшую приемную, сказал: «Сейчас к вам придут» – и исчез.
Через три минуты в приемную
– Чем могу служить?
Петер рассказал обо всем. Адвокат внимательно выслушал его и произнес:
– Потрясающе.
– Так можете вы мне помочь или нет?
– Если бы, – вздохнул адвокат, и Миллер понял, что впервые встретил человека, искренне желавшего помочь ему разыскать Рошманна. – Дело вот в чем. Я готов признать, что вы в своих намерениях совершенно искренни, но меня по рукам и ногам связывают законы здешней работы. В частности, запрет разглашать сведения о разыскиваемых эсэсовцах всем, кто не имеет специального допуска.
– Иными словами, вы ничего не вправе мне говорить?
– Поймите, – взмолился юрист. – Нас хотят задушить. Нет, не в открытую, а исподволь – режут бюджет, сужают права. И попробуй нарушить какое-нибудь пустяковое распоряжение – голову снимут. Лично я не прочь призвать в союзники немецких журналистов, но это запрещено.
– Ясно, – вздохнул Миллер и спросил: – У вас есть библиотека газетных вырезок?
– Нет.
– А в ФРГ есть хоть одна такая открытая библиотека?
– Нет. Они существуют только при крупных газетах и журналах. Лучшая, по слухам, принадлежит «Шпигелю». У «Кометы» тоже неплохая.
– Странно, – пробормотал Миллер. – А где в Западной Германии можно запросто осведомиться о ходе расследования военных преступлений или разыскиваемых эсэсовцах?
Юрист беспокойно заерзал на стуле:
– Без особого разрешения, боюсь, нигде.
– Понятно. Тогда скажите, где находятся архивы СС.
– Один здесь, в подвале. Собран из светокопий. Оригиналы в сорок пятом году захватили американцы. В последнюю минуту горстка фашистов, оставшаяся при архиве, который хранился в одном из баварских замков, решила сжечь документы. Десятую часть им удалось уничтожить, но тут ворвались американские солдаты. Все в архиве было перепутано. Чтобы навести порядок, понадобилось два года. За это время главным нацистским преступникам удалось улизнуть. Потом архив перевезли в Западный Берлин, где он находится и по сей день под пятой американцев. Даже нам ничего не выдают оттуда без их разрешения. Впрочем, пожаловаться не могу – отказа не было ли разу.
– И только? – изумился Миллер. – Два архива на всю страну?
– Да, – ответил юрист. – Повторяю, хотел бы вам помочь, но не имею права. Кстати, если узнаете что-нибудь о Рошманне, поделитесь с нами. Будем рады.
Миллер призадумался, потом спросил:
– Значит, найди я Рошманна, разрешение на его арест можно будет выхлопотать только в двух ведомствах – гамбургском отделе генеральной прокуратуры и здесь? Верно?
Юрист уставился в потолок и произнес:
– Ничто поистине ценное не попадает у нас в долгий ящик.
– Все ясно. – Миллер встал. – Но признайтесь честно, ищете вы Рошманна или нет?
– Между нами говоря, ищем, и очень усердно.
– То есть если его поймать, трудностей с осуждением не будет?
– Никаких, – заверил его юрист. – Следствие по его делу уже закончено. Он, безусловно, получит пожизненную каторгу.
– Дайте мне ваш телефон.
Юрист записал что-то на листке и протянул Миллеру.
– Здесь мое имя и два телефона – рабочий и домашний. Звоните в любое время, днем или ночью, все равно. В полиции всех земель ФРГ есть верные мне люди. Но встречаются и такие, кого следует опасаться. Так что звоните сначала мне, хорошо?