Досталась нам эпоха перемен. Записки офицера пограничных войск о жизни и службе на рубеже веков
Шрифт:
Чем была достигнута Победа? Массовым героизмом, самопожертвованием людей на фронте и в тылу. Тут недавно в одной говорильне, по-современному — ток-шоу, режиссер Владимир Меньшов, рассказав о масштабности решаемых во время отступления и эвакуации задач, сказал, что без партии коммунистов это было бы невозможно. Правильно, без партии коммунистов это было бы невозможно. Без партии коммунистов этого бы просто не допустили. И некоммунисты воевали за Родину, и воевали не хуже. Все победы — партии, а к поражениям партия совершенно непричастна.
СССР по приблизительным заниженным подсчетам потерял свыше 20 миллионов человек (цифра колоссальнейшая, 40 % всех потерь во второй мировой войне, почти две тысячи стрелковых дивизий). Германия, по приблизительным завышенным подсчетам 1984 года — 13,6 млн. человек. Тоже огромная цифра, но не сопоставимая с первой. Сопоставить можно единицы, десятки, сотни, тысячи, но никак не миллионы. Одна сотая часть миллиона уже составляет десять тысяч. Целая стрелковая дивизия. Задавили мы Германию массой. Таранами, живыми противотанковыми гранатами, живыми затычками амбразур дотов, заваливанием пулеметов телами, а не самым гениальным командованием, самой лучшей техникой и скрупулезной подготовкой войск.
За время войны мы потеряли 43 тысячи самолетов, 97 тысяч танков, 318 тысяч орудий, 352 тысячи автомобилей, 1014 кораблей разных типов, 15 миллионов единиц стрелкового оружия.
Если взять только потери стрелкового оружия, которое является индивидуальным, а оружие убитых передается живым, то можно себе представить наши реальные потери.
Мало кто пытается осмыслить всю войну в целом. В основном эпизодами. Те, кто это пробовал, оказывался в положении лагерников или очернителей советской действительности. Писатель Ю. Бондарев несколько лет назад в газете «Коммерсант» сказал, что он никогда не подаст руку тому, кто плохо говорит об Отечественной войне. Правильно. Надо замолчать всё, чтобы потом снова наступать на теже грабли, на которые Россия наступает с 1812 года.
Сейчас идеализируется все, что связано с войной. А ведь у войны есть и изнаночная сторона. Такая же, как и перевязь для шпаги у мушкетера Портоса: с фасада — позолота, с тыла (ни в коем случае не относить это к труженикам тыла!) — холщовая лента.
В годы войны было много тех, «кому война, а кому мать родна». Была такая же «золотая молодежь», в том числе и в офицерских погонах, прожигавшая жизнь в ресторанах и на вечеринках. Была элита и было быдло, кто-то жрал копченую колбасу, а кто-то перебивался лебедой, кто-то умирал от голода в осажденном Ленинграде, а кто-то за тушенку и хлеб делал себе коллекции фламандцев и крупных бриллиантов.
И родина до сих пор не знает своих «героев». И не узнает, как и имена тех, кто работал палачами в застенках НКВД. Что сделаешь, говорить об изнанке войны — значит чернить величие победы. Война все спишет и война все списала. «Идет страна Лимония, сплошная чемодания». Все воинские преступления списаны на репрессии Сталина и все округлено по законам математики: если меньше пяти — минус, если больше пяти — плюс. Поэтому материалы Второй мировой войны находятся под большим секретом, и вряд ли когда-то с них будет снят гриф секретности, как например, со списка расстрелянных поляков в Катыни.
Кроме воинских преступлений большим секретом является и стиль командования нашими войсками. Когда приходит время анализа служебных документов, окажется, что все писанные мемуары это сборник солдатских баек и фактов, слышанных из третьих рук. Кроме того, будет видна и дурь военачальников и командиров, станет известно, кто же виноват в том, что «к войне готовы день и ночь, врага пускаем до столицы, потом, конечно, разобьем, а цену знают очевидны».
Нельзя не отметить и помощь союзников. США поставили нам по ленд-лизу (кредиту военного времени) свыше 14 тысяч самолетов, из них около 10 тысяч истребителей и почти 4 тысячи бомбардировщиков.
Это только авиация. А сколько было поставлено кораблей, танков, автомобильной и гусеничной техники, продовольствия, материалов для промышленности? И Великобритания помогала нам в деле Победы. В армии было много «Студебеккеров» (потом по их подобию стали делать автомобили ГАЗ-63), командиры на «Виллисах», в партизанские отряды и на различные конференции летали на «Дугласах». Все щеголи ходили в кожаных пальто, которые поставлялись в комплекте с автомобилями, как спецодежда водителей. Ленд-лиз встречался и в послевоенные годы в маленьких городках в виде автоматов-освежителей в магазинах промышленных товаров. Большой блестящий полированный деревянный ящик с зеркальцем на передней панели и форсункой-пульверизатором в виде тюльпанчика сверху. Бросаешь монету пятнадцать копеек, и из пульверизатора брызжут капельки одеколона. Погляделся в зеркало, причесался и благоухающий пошел на свидание.
От этого и сейчас отмахиваются, как от надоедливой мухи. Мол, и тушенка была плохая, и яичный порошок из тухлых яиц, и танки плохие, присылали все, что им не годится. Это и сейчас осталось в нашем понимании, воспитанном на том, что все советское — самое лучшее и все, что мы делаем, это самое разумное и гуманное. Никто не говорил о нашем откровенном экономическом и техническом отставании, потому что это сразу объявлялось контрреволюцией.
Н.С.Хрущев, который был членом Политбюро ЦК ВКП(б), членом Военного Совета фронтов в своих мемуарах приводит слова Сталина в «вольных беседах»:
— Если бы США нам не помогли, то мы бы эту войну не выиграли: один на один с гитлеровской Германией мы бы не выдержали её натиска и проиграли войну.
Конечно, Н.Хрущев мог и сгустить краски, мог и наврать, это многие делают, но писал он это не в 50-е годы, а в конце 60-х.
Англия и США помогали нам не для защиты идеалов марксизма-ленинизма. Они помогали нам, чтобы мы перемалывали силу нашего общего врага. Они платили нам, чтобы мы могли продолжать воевать, платили вооружением и материалами за нашу кровь.
А если бы не военные действия США на Тихом океане? Тогда нам было бы не избежать нападения Японии на Дальнем Востоке и ведения войны на двух фронтах. Не известно, чем бы это обернулось для СССР.
Мой отец всегда говорил:
— Война — это такая грязь, о которой даже не хочется вспоминать.
Возможно, это он был такой, зато других рассказов о войне я наслушался предостаточно.
Будучи человеком военным, я хорошо представляю построение боевых порядков действующей армии, и всегда получается, что на одного солдата и офицера в окопах и в атаке получается пять-десять таких же в тылу. В других армиях это соотношение меньше. А тыловая жизнь это несколько другое, чем на передовой линии.